Дураки умирают по пятницам
Шрифт:
– Ну, что нового, Дональд?
– Да ничего особенного, – ответил я. – Я чувствую себя прекрасно.
– Почему?
– Всю ночь не спал.
– Совесть замучила?
Я покачал головой:
– Зуб.
– Это плохо. Почему же вы не обратитесь к врачу?
– Так и сделаю, как покончу с делами.
– Вам можно посочувствовать. Зубная боль может превратить жизнь в кошмар.
– Как дела у Баллвина и его жены?
– Она все еще без сознания, а у него неплохо. Нет сомнения, отравление произошло от тостов с анчоусной пастой.
– И когда это было?
– Мы не знаем. Миссис Баллвин сама их и готовила, точнее, подавала. Но так как она еще без сознания, мы не можем у нее спросить. Горничная утверждает, что миссис Баллвин начала готовить тосты, когда кухарка пришла в кухню. На подносе красовалось около десятка маленьких квадратных тостов. Закончила работу кухарка, украсив их рыбной пастой.
– И когда они были сервированы?
– В том-то и вопрос, – сказал Селлерс. – Баллвин пришел домой позже, чем обычно, и кухарка поставила поднос с тостами на буфет. Миссис Баллвин сказала ей, что будет обедать в городе, ну, кухарка и решила, что от нее ничего не требуется.
– Как долго лежали тосты на буфете?
– Минут пятнадцать. Во всяком случае, не более получаса.
– И что произошло потом?
– Когда пришел Баллвин, привратник принес тосты. Баллвин как раз хотел приготовить себе коктейль, а его жена предложила ему попробовать эти тосты. Он попробовал, и они ему очень понравились. Кроме того, он, казалось, был в лучшем настроении, чем накануне.
– Что вы можете сказать о привратнике?
– Не беспокойтесь. Мы прощупаем основательно весь персонал. Включая и секретаршу миссис Баллвин.
– Да, значит, у вас трудный будет сегодня денек.
– Конечно. А что вы скажете об этом Китли?
– А что я должен о нем сказать?
– Та еще штучка, вам не кажется?
– Откуда мне знать?
– А вы не считаете, что он немного шантажирует нашего добряка Джеральда Баллвина?
– Если это так, то он вряд ли будет травить курочку, которая несет ему золотые яйца.
– Об этом мы тоже думали, – сказал Селлерс и добавил: – Но удар мог быть нанесен не по нему, а по миссис Баллвин.
Я заметил:
– Если яд был в тостах или соответственно в пасте, нельзя было заранее предположить, для кого пробьет последний час.
– Что вы имеете в виду?
– Ни один человек не мог бы предсказать, кто какой тост возьмет и сколько их съест. Если бы Баллвин был голоден, то он съел бы с полдюжины тостов, а его жена, напротив, один или два. В этом случае Баллвин бы отправился на небеса, а его жена просто отравилась – может быть, и тяжело.
Селлерс сказал:
– Мы продумаем все возможности еще раз и внимательно. А я-то полагал, что вы нам смогли бы немного помочь.
– Каким образом?
– Вы же пройдошливый парень, Дональд. Предположим, что у вас появилось намерение кого-нибудь отравить. Или, точнее, вы хотите отравить супруга, а жену – нет. Вы избираете для этого сандвичи…
–
– Судя по всему, достаточно, чтобы свалить и лошадь. Если бы Шарлотта Хенфорд не уведомила своевременно врача, что речь идет об отравлении мышьяком, то Баллвина было бы не спасти. Решающим оказалось то обстоятельство, что врачи хотя и в последний момент, но оказали ему нужную помощь. А жена долго пролежала в ванной комнате, так что у нее дела хуже. Ведь она тоже приняла значительную дозу.
Я сказал:
– Что ж, если у меня появятся какие-либо соображения, которые помогут вам в дальнейшем, я вас оповещу. А теперь мне нужно к зубному врачу.
Селлерс слез со стола.
– Желаю удачи, Дональд. И когда на вас найдет просветление – жду звонка.
Я кивнул Формби и попросил Элси:
– Выясните, сможет ли зубной врач принять меня немедленно.
Глава 12
Кабинет доктора Квая был на седьмом этаже. На дверях красовалось имя: «Доктор Джордж Л. Квай. Частная практика». В левом нижнем углу можно было прочесть: «Только по предварительной договоренности».
Я вошел в маленькую приемную, в которой находились диван, несколько стульев с прямыми спинками и стойка с газетами и журналами.
Когда я открывал дверь, в заднем помещении прозвучал звонок, и тотчас мужской голос пригласил меня войти.
В дверях я заметил, что доктор как раз занят пациенткой.
– Моя ассистентка вчера внезапно уволилась, – сказал он извиняющимся, но раздраженным тоном, – вот сегодня все и идет кувырком. Как ваше имя и что вы от меня хотите?
– Меня зовут Лэм, и я хотел бы к вам записаться. А если можно, то хорошо бы посмотреть на мой зуб прямо сейчас.
– Посидите немного в приемной. Я скоро закончу.
Я вернулся в приемную и присел.
Через несколько минут из кабинета вышла пациентка. Это была холеная молодая женщина, лет тридцати, на левой руке у нее было широкое обручальное кольцо и еще одно кольцо, усыпанное бриллиантами.
Она посмотрела на меня с сострадательной улыбкой и быстро вышла. Послышался шум воды – это доктор мыл руки.
Сквозь молочные стекла я видел фигуру какого-то мужчины, который, видимо, побаивался зайти к врачу. А может, он стоял там по другой причине.
Появился доктор Квай:
– Ну, молодой человек, давайте посмотрим, что вас беспокоит.
Вновь прозвучал звонок, и в приемную вошел Карл Китли.
– Доброе утро, – сказал доктор.
Китли хотел ответить на приветствие, но в этот момент увидел меня:
– О, да это Дональд Лэм! Как вы себя сегодня чувствуете, мистер Лэм?
– Не очень хорошо, – ответил я.
Китли подошел ко мне и поздоровался. Доктор Квай стоял и ждал, когда я пройду в кабинет. При этом он вежливо смотрел на Китли. А тот игриво усмехнулся и сказал: