Дураки

Будинас Евгений Доминикович

— Хорошо, — сказал Столяр после паузы. — А что дальше?

— А дальше... — Виктор Евгеньевич заговорил торжественно, словно запел со сцены. — В соответствии с предлагаемым вариантом сценария дальше должна начаться демократическая выборная кампания, которую будет проводить хорошо известный вам Виктор Илларионович Столяр. Получив, наконец, свободуее проведения — от Москвы...

— И бабки на ее проведение — от Запада, — подхватил Юра Хащ. — Ну и от всех наших бизнесменов, ориентированных, естественно, на Запад. Кроме тех, кто работал под Павлом

Павловичем Титюней и, естественно, ориентированы вовнутрь.

Короче, Республику — в Европу... Столяр долго сидел, опустив голову. Потом поднялся и спросил хозяина:

— Может, нужно поколоть дрова? К приезду иностранного гостя. Топор у тебя есть? Надо бы подразмяться.

Дрова были наколоты впрок. Но и топор в хозяйстве был.

«что вы хотите?»

— И я даже знаю, кто на этих выборах победит, — сказал Хащ, перебирая поленницу березовых кругляков и подбрасывая Виктору Илларионовичу те, что посучковатей. — Естественно, не высунувшись раньше времени. И выставив свою кандидатуру в последний решающий момент. Ну это — вопрос технологии...

Столяр, занятый дровами, не ответил. Он думал о предстоящем разговоре.

Конечно же он вынужден ориентироваться на Россию... Все решается именно там. Но, раз-другой туда прокатившись, какие-то ходы прокачав, он сразу почувствовал настороженность. Видеть Республику европейским и независимым государством, от чего отступать он не намерен, там не больно хотят... По плану, который ему только что изложили, выходило, что не Москву надо агитировать, не там представляться послушным (что вряд ли возможно — с его намерениями), а сразу продемонстрировать западным дипломатам свою решимость поворачивать оглобли к Европе... Если дипломаты ему поверят, то их, а за ними и руководство их стран можно, пожалуй, убедить и в том, что успех выборной кампании будет предрешен, если здесь публично раскрутитьтезис: повернувшись лицом к Западу, Республика сразу получит любые инвестиции.

А Россия? Что ж, разумных политиков в Москве хватает, способных перестроиться и понять, что как раз Республика и могла бы помочь им самим интегрироваться в Европу. У славян ведь принято, едва обосновавшись, тащить за собой свояков,и это правило москвичам понятно.

...Но все это еще предстояло сегодня «прокачать» в беседе с этим прожженным дипломатическим спецом.

— Что вы хотите? — Столяр положил топор на колоду и распрямился. — Я имею в виду лично тебя и твоего соавтора.

сделка

Лично Дудинскас не хотел ничего, разве что сатисфакции. Он даже таможенную марку печатать уже не хотел. Хотя не сомневался, что, приди Столяр к власти, с этого бы он и начал. Кроме того, Виктор Евгеньевич суеверен и не любит, когда начинают делить шкуру неубитого медведя.

— А я расчитываю получить киностудию, — бесстыдно заявил его «соавтор». И пояснил: — Я бы тоже ничего не хотел. Ему, — указывая на приятеля, — хорошо, у него весь инструмент — перо и бумага. А никакое кино не снимешь без материальной базы...

Хотя нет. И Виктор Евгеньевич кое-чего хотел. Предстояла

работа, он знал, как ее делать. Ему нужна была команда. Он даже посчитал: двести человек. Таких, как Хаш, Мальцев, Старкевич, Феденя, Станков, Ходыкин... Он даже составил список. Каждому за работу что-то нужно. На самом деле нужно немного. Нужны не деньги и не портфели, даже не гарантии, — хотя бы простое обещание, что потомим позволят заниматься своим делом. Скажем, так: нормально жить и нормально работать.

— Такое обещание я вам даю, — произнес Виктор Столяр с расстановкой.

— Не нам, — нагло поправил его Хащ.

Столяр понял.

— Каждому из любого вашего списка. Персонально... Но вы мне другое скажите, если вы такие драматурги. Что делать с этими дурацкими переговорами с властями, на которых так настаивают иностранные дипломаты?

— Очень просто! — сказал Хащ, не задумываясь. — Тут нужно совершить ход конем.— Обещанием получить студию он был на первый случай удовлетворен. Теперь засуетился отрабатывать. — Сейчас сочиним...

«ход конем»

Тут же Дудинскас с Хащом уселись за стол под яблоней и стали прокачивать ситуацию.

Как себя повести Виктору Илларионовичу, чтобы вконец не поссориться и с «мировой общественностью», и с оппозиционерами новой волны,которые, хоть и со скрипом, но согласились пойти под его начало? Что, вообще говоря, только и делало переговоры официальными,потому что строго обозначало стороны...

Понятно, что как руководитель Верховного Совета сам Столяр вести переговоры не должен: не соответствует уровень.То есть если за стол садится Всенародноизбранный,тогда и Столяр. Но Батька,понятно, ни за какой стол не сядет. Он уже выставил от себя какого-то клерка. Тогда и Столяра должен представлять кто-то из помощников. Или скажем... водитель.

Посмеялись. Столяр подошел, выслушал, махнул рукой и снова отправился колоть дрова.

Тут вот Юра Хащ, режиссер, хлопнул себя по лбу. Посмотрел на Дудинскаса, словно оценивая, в состоянии ли тот его понять. Ну конечно же! Все очевиднее очевидного. У Столяра есть только один способ выйти сухим из этой глупой истории, не став причиной срыва переговоров, что подорвет его авторитет, и не устранившись от них, что ополчило бы на него оппозицию, лидеры которой видят, как этот авторитет растет, и откровенно опасаются, что Столяр может захватить бразды.

— Виктор. Илларионович. Должен. Исчезнуть.

— То есть как? — спросил Дудинскас.

— Очень просто. Тихо слинять, никому ничего не объясняя, — Хащ, уже заведенный, уже развивал захватившую его идею. — Представляешь, какой поднимется гвалт?! Вот начало предвыборной раскрутки, согласись?!

Дудинскас соглашаться не спешил. Хотя... Что-то интересное в этом предложении было. Да и Столяр, его выслушав, не отмахнулся.

Неясно было только, как и когда потомон объявится.