Дураки
Шрифт:
— Ни хрена не выходит. Специалисты есть, работать научились, но рынок — не для нас. Люди — не те.
Это Капусте знакомо. Эх, были бы у самого телюди... Но надо выручать.
— И это все? — спросил он, пробежав глазами докладную записку. — Это пустяк. — Фломастером он уже обводил заветную цифру. — Про пустяк это не ты — мне, это я — тебе говорю.
Дудинскас набрал воздуха, задержал дыхание, потом сглотнул, как проглотил ириску. Неужели все так просто?..
— Ты чеки «Жилье» видел? В курсе
— Сколько тебе времени нужно, чтобы их отпечатать?
— Если не будут лезть, думаю, что месяц-полтора.
Млявостью, присущей здесь многим, Капуста не маялся. «Антикризисную» услугу, оказанную ему когда-то Дудинскасом, хорошо помнил. Услуги он вообще не забывал. Чеки правительству были действительно срочно нужны, чтобы успокоить этих,засевших в Овальном зале... В верхнем углу страницы Капуста уже писал размашистую резолюцию председателю правления «Сбербанка» Хилову:
«Выделить, как фирме, выполняющей государственный заказ».
Сняв трубку, он пригласил Месникова.
— Значит, так, — сказал Капуста своему первому заместителю, едва тот появился в дверях кабинета. — Вы тут поработайте, чтобы к моему возвращению по кредиту все было готово.
Не обратив внимания на протестующее движение Месникова, премьер-министр поднялся:
— Я пошел докладывать Верховному Совету, что через месяц им будут чеки. Вам я даю двадцать минут.
Перехватив умоляющий взгляд вице-премьера, Дудинскас поспешил ему на помощь.
— Может быть, мы лучше пойдем, — взмолился он. — В чужом кабинете неудобно.
Капуста посмотрел недовольно.
— Ладно. Давайте. Только чтобы не тянуть. Месников облегченно вздохнул.
— Слабо нам это сделать, — сказал Месников, когда они вышли в коридор.
Такое Дудинскас слышит уже не первый раз — чтобы усомнились в возможностях шефа. Вздохи последнее время раздаются все чаще. Даже на самых верхних этажах.
Куда девалась их уверенность? Неужели и впрямь приближенные Капусты почувствовали его слабину? Такой феномен утрачиваемой власти Виктору Евгеньевичу был известен. Утраченностьраспространяется волной — впереди известий, даже впереди факта. Сейчас, воспользовавшись случаем, Дудинскас решил Владимира Михайловича слегка «прощупать».
— Ну что, достают вас «молодые волки»?
Они шли пустынными коридорами Дома правительства.
— Это не волки, — мрачно буркнул Месников. — Это волкодавы... Скорее бы, что ли, выборы...
Да, похоже Михаил Францевич проглядел. И, потакая молодым в свержении Тушкевича, не почувствовал угрозы для себя, не ощутил реальной опасности.
— Надо быть реалистом, — словно угадав его мысли, сказал Месников. Но такие разговоры он вел осторожно. И, едва обозначив тему, повернул разговор к конкретному: — С кредитом что-нибудь
Профессионалы, это были совминовские финансисты и юристы, все выслушав, дружно покачали головами.
— По закону не положено. Частным фирмам такие кредиты не выдаются.
Но к вечеру выход все же был найден. И буквально через неделю вместо кредита «Артефакту» выдали аванс на выполнение госзаказа — в том же размере, но зато вполне законно [58] .
Это было последнее, что успел для Виктора Евгеньевича Дудинскаса сделать Михаил Францевич Капуста.
Следующий раз они встретились в конце весны. В самый разгар первой президентской избирательной кампании.
58
Страшно подумать, что бы с Дудинскасом было, получи он не аванс, а кредит. Кредиты — первое, за что при новой власти всех принялись трясти, не считаясь с давностью сроков и никак не отделяя государственные интересы от коррупционных. Скорее всего, он оказался бы там же, где председатель правления Сбербанка Хилов: сначала в следственном изоляторе КГБ, потом на тюремных нарах в лагере строгого режима.
За месяц до выборов Дудинскас, предприниматель, заявился к премьер-министру (хотя его и не звали) и принес собственный избирательный план.
За несколько дней до того Виктор Евгеньевич с трибуны международного конгресса, проводимого ПЕН-клубом в Доме творчества писателей, взывал к своим собратьям по перу, предлагая им оставить амбиции и поддержать на выборах премьер-министра Капусту. Хотя бы из чувства самосохранения, выбирая их двух зол меньшее. Традиционный и насквозь понятный «партийно-аппаратный» Капуста против непредсказуемого и неадекватного Шурика Лукашонка.
Дудинскас уверял писателей, что, оказавшись у власти, ничего Михаил Францевич, конечно, не изменит, но зато обеспечит демократам пару лет отсрочки.
За эти «пару лет» какие-то прогрессивные силы могли бы оглядеться, разобраться, что к чему, собраться с духом и организовать в конце концов нормальнуювласть.
— Что вы делаете! — взывал он. — Кому вы сдаете народ?!
Но никто не слушал.
В перерыве «собратья по перу» набросились:
— На чью мельницу ты льешь воду?!
— Что за чушь городишь?!
— Кому продался?!
Победы какого-то Шурика никто даже вообразить не мог. И выходило, что Дудинскас призывает бороться против Тушкевича или Симона Позднего. Особенно наседал на него Ванечка Старкевич — из пишущих самый способный и самый молодой. К его чести и к огромному удовлетворению Дудинскаса, позднее он пришел, чтобы покаяться:
— Вы были правы, Виктор Евгеньевич. Поддержать тогда Капусту — был единственный выход. Но кто же мог предположить, что все так обернется!