Дураки
Шрифт:
— Ладно, посмотрим. Но людей на выходные выводи. Была пятница, тревожный конец так хорошо начавшейся недели.
Субботним вечером, когда Виктор Евгеньевич поставив около дома машину, снимал щетки, рядом припарковался старенький «запорожец», привлекший его внимание своим задрипанным видом. Из него неуклюже выбрался крупный мужчина в спортивных шароварах и нелепой фетровой шляпе. Жил Дудинскас не в микрорайоне, а в доме, где ниже замминистра никого не селили, на «запорожцах» его соседи не ездили, и потому
— Не узнаете? — спросил тот, уже вплотную приблизившись.
— Владимир Михайлович?! Под кого это вы косите?Его поразила произошедшая с вице-премьером перемена.
— Да вот заехал тут к одному вашему соседу. Нужно спокойно потолковать, без лишних глаз и ушей. Со всех сторон обложили. Вот и маскируюсь, ухожу от «хвоста». Не хочется человека подставлять... Ну а у вас что нового?
Выслушав рассказ Виктора Евгеньевича, нахмурился:
— Они что, совсем идиоты?
— Именно, что совсем.
— Но от Дубинок-то хоть отцепились?
— Похоже, что да...
— Дикари, — сочувственно вздохнул Месников, — хулиганы с улицы.
Помощи он, естественно, не предложил. Какая помощь, когда тут и самому, похоже, не выкарабкаться, если, конечно, не вмешаются московские друзья.Правда, Виктора Евгеньевича попытался успокоить:
— Этисейчас за все хватаются. Но всего не заглотишь: кишка тонка. Профессионалов-то у них нет... Рано-поздно придут извиняться. Вы не волнуйтесь, все обойдется и перемелется.
Это Дудинскас как бы и без него понимал. Спасибо за сочувствие. Но вот подсказка ему необходима. Кто там у них еще в силе? Кто при новой власти остался на плаву, чтобы мог заступиться?
— Из наших общих знакомых, пожалуй, никто. Но вам и не заступничество нужно. Тут хорошо бы найти кого-то у них внутри,чтобы узнать, чего они прицепились.
Про Виктора Столяра, разумеется, Дудинскас не обмолвился, хотя знал, что отношения у них хорошие: тот даже уговаривал Всенародноизбранногооставить Месникова в новом правительстве: нужны, мол, революции профессионалы...
Но Владимир Михайлович заговорил про него сам:
— Виктор, конечно, мог бы, но... Он все-таки белая ворона. А вам, повторяю, не это нужно. Вам нужен кто-то совсем из них.Вам перво-наперво надо бы понять не то, кого ваши Дубинки так раздражают, а кому захотелось прибрать к рукам ваши ценные бумаги. В этом, мне думается, и причина...
Уже попрощавшись и дойдя до подъезда, Владимир Михайлович вернулся.
— А вообще я вот что скажу... — И здесь он слово в слово повторил фразу, уже слышанную Виктором Евгеньевичем от Столяра: — Помочь вам может только один человек. Вы знаете, кого я имею в виду... — И, увидев, как Дудинскас протестующе дернулся: — Нужно быть реалистами. И если вам действительно дороги все ваши... начинания, попробуйте пробиться напрямую. Хочешь не
В воскресенье, предварительно позвонив, Дудинскас отправился к Столяру.
При всех взаимных симпатиях они были не настолько близки, чтобы заявляться прямо домой. Но поджало, и тут уже не до приличий, тем более что после первой же его фразы, Виктор Илларионович настойчиво потребовал:
— Приезжайте. Я тут делаю вид, что болею. Весь дом завален таблетками, так что нам и на двоих хватит. Тем более что таблетки в основном успокоительные...
Рассказ Дудинскаса про визит Павла Павловича Титюни в Дубинки вице-премьера развеселил, особенно совпадение с мельницей. Бывают же такие случайности! Но от того, чтобы поинтересоваться у Титюни, в чем дело с очередным наездом, Столяр отказался наотрез:
— К этому загребале яне пойду. С ним мы будем беседовать, только когда он окажется на скамье подсудимых. Не сомневаюсь, все, что с вами происходит, делается с его подачи. Это их стиль. Сначала наехать, прижать, сломать, потом захапать... Но я всегда предпочитаю иметь дело с хозяином, а не с его вороватым слугой. А про хозяинавот вам мой совет: пишите письмо. Берусь доставить.
— Письмо я уже набросал...
Дудинскас испытывал естественную неловкость. Протягивая письмо, он пытался объяснить Виктору Илларионовичу, что на такое он решился только потому, что за «частным сюжетом» уничтожения Дубинок, а теперь и всего «Артефакта» ему видится общая болезнь новой власти. Нельзя, мол, душить все живое... И далее что-то мямлил... про сук, который нельзя рубить, про общую гребенку, про зерна, которые надо бы отделять от плевел...
Столяр смотрел, улыбаясь, и почти не слушал. Ничего объяснять ему было не нужно. Письмо он взял, тут же бегло прочел первые абзацы.
«Я не был в числе Ваших сторонников в предвыборной кампании, остро чувствуя, что в ближайшие два-три года нам нужны не политические перемены, а обеспечение экономической стабильности любой ценой».
Заглянув через плечо, Дудинскас прокомментировал:
— Здесь мне надо было объясниться...
Столяр кивнул.
«Но Ваша безоговорочная победа на выборах, первые шаги Вашей деятельности и Ваши публичные заявления о намерениях позволяют надеяться, что Ваш приход к власти может привести Республику к столь необходимой стабилизации, а затем и к подъему...»
— Дальше нужно было как-то прогнуться, — смущенно оправдывался Дудинскас. — Понимаете, когда ступаешь на деловую платформуи начинаешь заниматься конкретным делом, многое видится иначе. Хочешь не хочешь, но реальности приходится подчиняться. Избран-то он всенародно...
Столяр поднял голову и посмотрел на него с любопытством.
— Ну а теперь — суть, — Дудинскас даже вспотел. Не он ли совсем недавно заверял, что не сможет жить в государстве, где будет избран такой президент. Столяр это знал, не мог не знать...