Дураки
Шрифт:
— С какими еще органами? —спросил Лонг. И, повернувшись к Дудинскасу, снова вопрошающе вскинул подбородок.
Виктор Евгеньевич недоуменно пожал плечами.
Ровно через час он уже показывал образцы продукции и рекламный буклет Дубинок председателю КГБ генерал-полковнику Горову, его давнему и хорошему знакомому, в кабинет которого он попал, разумеется, не сам по себе, а по просьбе Лонга.
В ходе их беседы в голову Дудинскасу и пришел решающий довод:
— Ценные бумаги «Артефакт» производит? Секретами технологии наши люди овладели? А вот подписки о неразглашенииони
Генерал-полковнику ход мысли Дудинскаса показался правильным.
— Да, — сказал Горов решительно. — Государственные секреты надо охранять. Пишите ходатайство. — Тут он засомневался: —Прецедента, правда, не было. Правильно ли поймут? — Помолчав, продолжил, как бы сам себя уговаривая: Ну и что, если частная фирма? — Потом решительнее: — Даже тем более. Мы вот вас закроем, а носители секретной информации расползутся, — совсем решительно: — как мандавошки. —Встревоженно, с профессиональной озабоченностью: — Потом их выковыривай... — И дальше, как бы подводя итог: — Так что пишите заявку... — После паузы, засомневавшись: — Или... — Доверительно: — Может быть... — Совсем проникновенно: — в виде сигнала?Сами на себя, а? — Утвердительно: — Да. — Окончательно решившись: — А мы отреагируем.И примем меры. Будем считать, что сигнал нам уже поступил. — Генерал-полковник Горов рассмеялся: — Кто-то на нас с вами стукнул.Вы не знаете, кто бы это мог быть?
Но Виктор Евгеньевич шутку не принял:
— Обычно стучит Коля Слабостаров...
Горов внимательно посмотрел на Дудинскаса, но ничего не сказал.
Немногим раньше в Совет Министров, но не Лонгу, а самому премьер-министру Ивану Чирику под грифом «Секретно» было направлено письмо председателя Спецзнака Слабостарова, в котором он жаловался на то, как частные структурымешают ему выполнять задачи, возложенные на Спецзнак самим Всенародноизбранным.
«Кроме того, — писал Коля Слабостаров — руководитель "Артефакта", господин Дудинскас, без согласования со Спецзнаком, напрямую выходит на Главного Координатора и первого вице-премьера государства с проектом создания "Единого документооборота", заведомо зная, что Республика к этому не готова».
Письмо было тут же переадресовано куда следует,отчего генерал-полковник Горов и вскинул на Дудинскаса встревоженный взгляд. Органы, конечно, уже не те, когда он был еще генерал-майором, утечка случается, но чтобы настолько?
Меры были приняты. Галков за допущенную халатность в охране государственной тайны схлопотал взыскание. Секретный отдел в «Артефакте» был создан в два дня. На третий — выдали лицензию. Причем за номером один, который Лаврентия Падловна вписала от руки: нумераторы в Спецзнаке так и не появились.
Но на Станкова и это никакого впечатления не произвело:
— Как дали, так и заберут...
Ровно через месяц, как и предписывалось, защитник отечества Галков вновь проинформировал правительство, что дела с документооборотом давно идут хорошо. А чтобы они шли еще лучше, конкретно предложил проводить
В завершение дела вся переписка украсилась лаконичной и исчерпывающей резолюцией Лонга: «Согласиться».
Коля Слабостаров победил «Артефакт»...
Что и требовалось. Играли-то в поддавки.
— Вы как хотите, но я больше не могу, — сказал Гоша Станков.
Они собрались, чтобы прикинуть итоги. Станков, Ольга Валентиновна, Паша Марухин и случайно оказавшийся в «Артефакте» Миша Гляк. Сидели вокруг стола Станкова и читали заключение по документообороту с резолюцией Лонга, передавая друг другу листки.
Гоша закончил чтение первым.
— Неужели ты до сих пор не понимаешь, что ничего, абсолютно ничего сделать нельзя? — спросил он.
Вместо ответа Виктор Евгеньевич собрал листки, разбросанные по огромному столу, аккуратно сложил их вместе, после чего старательно разорвал в мелкие клочки, подбросил, проследил, как они посыпались на стол снежными хлопьями, потом сгреб их в пластмассовую урну для мусора.
Ольга Валентиновна, испуганно поднеся руку ко рту, ойкнула, посмотрела на Дудинскаса сочувственно, может быть, даже с состраданием.
— Зачем ты это сделал? — спросил Станков.
— Два месяца жизни — псу под хвост, — сказал Паша. — По просьбе Дудинскаса он готовил докладную Месникову.
— А вот затем и сделал, что нам это больше не понадобится, — ответил Дудинскас. — Первый тайм завершен.
— Первый тайм мы уже проиграли...— запел Миша Гляк, на ходу подредактировав слова когда-то популярной песенки.
— Первый тайм завершен успешно, — сказал Дудинскас. — Правда, осталось еще кое-что доделать. Нужно вырубить еще и Дом печати, передав предложение по документообороту прямо в руки Леонтию Капитану. Раз Спецзнак и правительство уклонились, попробуем подсунуть идею Управлению Хозяйством... Результат, я надеюсь, будет тот же. Ну а нам только это и нужно.
— Может быть, хватит? — сказал Станков. — Мне остохренело упираться в этих воротах, пропуская голы один за другим. Пока ты там обслуживаешьверхние этажи своими идеями, мы тутуже без последних штанов остались. У нас, между прочим, еще и производство... Завтра, нет, послезавтра в конторе зарплата. Чем ты собираешься ее платить? Байками про перспективы?
– А МНЕ? МНЕ, ЧТО, НЕ ОСТОХРЕНЕЛО?!
Как-то нечаянно он оказался за чертой,от одного приближения к которой испытываешь щемящее чувство, нет, не страха, а нарастающей тревоги, — так бывает, когда на скользкой дороге машина плывет, не слушаясь руля. И ничего от тебя не зависит.
За годы работы в «Артефакте» он не совершил ни одногозаконного шага. И за все готов отвечать. За то, что поставил мельницу и выстроил музей, не согласовав ни один проект, что химичил с оплатой, завышал затраты и занижал прибыль, уходил от налогов, наломплатил работникам... Да, нарушал, но совесть его как бы чиста: крутился для общейпользы, а не лично для себя. Но где грань? И кому это можно объяснить? В этом государстве, в этом обществе, где честно можно только украсть.