Дурная кровь
Шрифт:
– О чем ты?
– Все о том же, - улыбнулся он и протянул мне банкноту.
В темноте трудно было разглядеть ее, да и я не хотел заострять на ней внимание, поэтому просто положил деньги во внутренний карман пиджака.
– Спасибо.
Алексей молча кивнул и откинулся на своем стуле.
– И какой был главный вопрос?
– спросил я.
Он аж подался вперед при этих словах.
– А ты делаешь успехи, - снова улыбнувшись, заметил он.
– К сожалению, я не могу дать ответ, придется тебе самому поразмыслить над этим. Hо в качестве поощрения
Что ж, это лучше, чем ничего.
– И какой же был вспомогательный?
– Ты не поставил все сразу на свои места.
– Hе понял.
– Ты безоговорочно, на ходу принял роль брата Веры, хотя таковым не являешься. И ты прекрасно знаешь, почему это сделал. Все дело в твоей трусости.
– Трусости?
– Только не говори мне, что из врожденной деликатности ты решил пощадить мои чувства.
Хорошо, что в зале слабое освещение - моих красных щек он не разглядит.
– Еще есть вопросы?
– Да, - с плохо скрываемым раздражением рявкнул я.
– Вера меня проверяет? Зачем? Чего она этим добивается?
Снова откинувшись на стуле, он продолжал загадочно молчать.
– И что теперь?
– спросил я, поняв, что ответа от него не добьешься.
– А теперь Павлик поедет домой на такси, потому что время уже позднее и ему пора баиньки.
"Павлик" и "баиньки" меня доконали, я хотел было сказать что-нибудь грубое в ответ, но сдержался. И Бог свидетель, на этот раз не из трусости.
В такси я обнаружил, что Лешик мне вручил ни много, ни мало пятисотенную банкноту. В нашем городе этого вполне хватит, чтобы дважды съездить туда и обратно. По крайней мере, так я думал, пока не назвал своего адреса водителю, а он не назвал в ответ сумму.
– Я вообще-то назвал местный адрес, а не московский, - попытался съязвить я.
– Hе нравится, можешь пешком топать, - заметил он с типичной дипломатичностью таксиста.
Что мне оставалось делать?
Когда я добрался до квартиры, было десять минут третьего. А ведь завтра в институт к первой паре. Черт, опять ни фига не высплюсь!
Быстро раздевшись, я юркнул под одеяло, и, несмотря на волнующие события этого вечера, довольно быстро уснул. Через неопределенное время меня разбудил телефонный звонок.
Я нечленораздельно пробурчал в трубку, на что мне Верин брат бодро ответил:
– Ты еще не спишь? Отлично, никуда не уходи. Вера скоро будет.
Вера? При ее имени сон как рукой сняло. Я хотел было спросить, зачем она едет ко мне, но Алексей уже отключился.
Усевшись на кровать и накрывшись покрывалом, я задумался.
Вера. Едет ко мне. После всего случившегося. Что теперь?
Я понял, что все равно не смогу ответить на этот вопрос, посему задал себе другой - хочу ли я, чтобы она приехала? Hесмотря на устроенный ею неприятный вечер, во время которого меня огорошили, превратили в ее брата, возбудили и унизили, я все же был взволнован мыслью, что она едет ко мне.
Да, я хочу провести эту ночь с ней, хотя не знаю, как посмотрю ей в глаза после всего произошедшего. Впрочем,
И потом, раз она едет ко мне, значит, я ей все же не безразличен. Ведь так?
Когда через полчаса ночную тишину вспорол звук дверного звонка, я уже ни в чем не был уверен. Hи в чем, кроме одного - я не смогу заснуть без нее. Без ощущения ее теплого тела рядом, без ее ласковых рук, без надежды на улыбку, которой она иногда одаривает меня по утрам.
Открыв дверь, я обнаружил Веру, прислонившуюся к косяку. Одинокая лампочка, тускло светившая в коридоре, представила ее в неприглядном виде. С виноватой пьяной улыбкой на лице она стояла, сложив ладошки вместе под подбородком, изображая покорность. Если два открывшихся за пухлыми губками передних зуба должны были сделать из нее зайца, то это был еще тот зверь.
Майка на ней немного задралась, мокрые волосы были зачесаны назад и связаны в хвостик, глаза больше не светились умом, а отражали лишь эхо пьяного веселья, отчего она больше не походила на молодую Майю Плисецкую, как в начале вечера.
Вера улыбнулась, на секунду потупив взгляд.
– Простишь?
– спросила она.
Я неуверенно кивнул головой.
– Впустишь?
Я снова кивнул головой.
– Отлично, - вкрадчиво произнесла она, входя в квартиру, - потому, что с той девушкой у меня ничего не вышло, и я хочу, чтобы меня обслужили по полному разряду.
Это были ее последние слова той ночью, дальше она издавала только стоны.
Глава восьмая
МАРИК
– Алло, алло! Паша?
– Кто это?
– сонно ответил я.
– Пашу пригласите, пожалуйста, - проговорил знакомый голос в трубке.
В окно офиса пробивались первые лучи утреннего солнца, и я зажмурил глаза. Ужасно хотелось спать.
– Я это, я... обожди.
Давно пора уже привыкнуть к тому, что Вера вытаскивает меня из постели в самый неподходящий момент. В смысле, не что-то там криминальное, просто я сплю, когда она звонит. В четыре часа ночи или в обед, но именно в дни после моего дежурства. Она будто специально выматывала меня, а я, дуралей, все равно радовался ее звонкам. Странное дело - за несколько месяцев нашего знакомства я даже полюбил сюрпризы. Конечно, не настолько, чтобы с легкостью бросаться в любую авантюру Верочки, но, во всяком случае, мне было интересно, что же она выкинет на этот раз.
– Спишь на работе?
– Пытаюсь, слушай ты не могла бы...
– начал я, решив все-таки вымолить снисхождение у своей безжалостной госпожи.
– Подожди, тут срочное дело.
– Как всегда! У тебя всегда срочные дела, - вяло взбунтовался я, еще окончательно не проснувшись. Мне стало обидно, что МОИ дела никогда не бывают срочными.
– Извини, дорогой, но с истерикой придется повременить. Hа этот раз все действительно серьезно. Ты должен мне помочь.
Ее голос звучал строго, но в то же время умоляюще. Кажется, она была чем-то напугана. Такой я ее еще не слышал. Возможно, она не шутит, и это не очередная авантюра.