Дурная кровь
Шрифт:
тебе имя… Мне нравится думать, что это было благодарностью, даже если она этого не
осознавала.
Кассандра крепче сжала нож.
— Но когда появилась ты, я стала ей не нужна. Она стала сильнее, ради тебя. А
меня посадили под замок.
Я осторожно отошла к стене — к оружию. С каждым шагом я профилировала её.
Ты контролируешь ситуацию. Ты сильна. Ты делаешь то, что должна — и тебе это
нравится.
Чем
тебе она стала чем-то другим.
Ты убьешь меня. Я не собиралась поднимать нож, но в один миг он лежал на земле,
а в следующий — он оказался в моей руке. Я подумала об окровавленной гримерке моей
матери. Подумала о том, как мы танцевали в снегу на обочине. Как моя мама закинула
голову к небу и ловила снежинки языком.
Ты убьешь меня. Пока она приближалась ко мне, я почувствовала, как в моей руке
тяжелеет нож. Если я не убью тебя первой.
Моё сердцебиение замедлилось. Я крепче сжала нож. А затем, без какого-либо
предупреждения я осознала, что я не смогу его использовать.
Если я убью этого монстра, я убью и мою мать.
Возможно, — когда-то сказал мне Найтшэйд, — однажды выбирать придется
тебе.
Я опустила руку.
— Я не могу сделать тебе больно. И не стану.
Я ожидала увидеть в глазах моей соперницы победу. Но вместо этого, я увидела
страх.
Почему? — гадала я. Я затем я осознала. Ты дерешься. Ты выживаешь. Ты
защищаешь Лорелею — но что, если тебе не от кого её защищать?
— Я — не опасна, — я замерла и прекратила сопротивляться. — Дом — это не
место, — мой голос прозвучал так же хрипло, как прежде звучал её. — Не постель, куда
можно вернуться, не двор и не новогодняя ёлка на праздники. Дом — это люди, которые
тебя любят.
Она выставила перед собой нож и зашагала ко мне, наблюдая за рукой, в которой я
сжимала клинок.
Я уронила нож на землю.
— Дом — это люди, которые тебя любят, — повторила я. — В детстве у меня был
дом, как и сейчас. Есть люди, которые любят меня, и люди которых я люблю. У меня есть
семья, которая умерла бы за меня, — я понизила голос до шепота. — А я бы умерла за
тебя.
Не за Кассандру. Не за Пифию. Даже не за Лорелею — кем бы она не была и кем бы
она не
мои разбитые коленки, ту, кто учила меня читать людей и каждый день говорила мне, что
она меня любит.
— Я убью тебя, — прошипела Кассандра. — И мне это понравится.
Ты хочешь, чтобы я подняла нож. Хочешь, чтобы я сражалась.
— На веки вечные, — я закрыла глаза в ожидании.
На веки вечные.
На веки вечные.
— Не смотря ни на что.
Эти слова произнесла не я. Я открыла глаза.
Женщина с ножом дрожала.
— Не смотря ни на что, Кэсси. Не смотря ни на что.
ГЛАВА 61
Дрожащие руки моей матери коснулись моего лица.
— О, малышка, — прошептала она. — Ты так выросла.
Стоило мне услышать голос моей матери, увидеть выражение её лица и ощутить
родное прикосновение её рук, что-то во мне сломалось.
— Ты такая красивая, — её голос надломился. — Малышка. Нет, — она отпрянула
от меня. — Нет, нет, нет… Ты не должна здесь находиться.
— Очень трогательное воссоединение… — директор Стерлинг поднялся на ноги.
— Но задание остается неизменным.
Моя мама попыталась сделать шаг назад, но я ей не позволила. Я понизила голос,
чтобы Владыки не услышали.
— Они не смогут нас заставить.
Её взгляд опустел.
— Они могут заставить нас сделать всё, что угодно.
Мой взгляд опустился на шрамы на её руках и груди — на каждом дюйме её кожи,
кроме лица. Некоторые были гладкими. Некоторые — сморщенными. Некоторые ещё не
успели зажить.
На трибунах Малкольм Лоуелл поднялся на ноги. Владыки один за другим
последовали его примеру.
Я наклонилась, чтобы поднять с земли мой нож. Мы можем драться — пусть
недолго, пусть мы не одолеем их всех, но лучше драться с ними, чем друг с другом.
— Я не хочу такой жизни, — сказала моя мама. — Для тебя.
Шрамов. Боли. Роли Пифии.
— Моя команда нас найдёт, — я вспомнила Лию и постаралась сделать так, чтобы
мои слова прозвучали правдиво. — Где бы не находилось это место, они не перестанут
искать. Они узнают, что директор работает с ними. Нам просто нужно выиграть время.
Моя мама посмотрела на меня, и я осознала, что, хоть именно она вырастила и
любила меня; хоть она сделала меня той, кем я была, я всё ещё не могла её читать. Не так,