Дурная примета
Шрифт:
Сетования старшего участкового легко понять, так как, когда весь мир уже работал с персональными компьютерами, таковых в милиции еще и не было. Да что там, компьютеры, простых печатных машинок не хватало. А если они и имелись по инвентаризационной описи, то давно уже не работавшие, сотни раз чиненное перечиненное старье, место которому давно в музее археологии.
Да, не любил старший следователь всякие штабы да службы тыла, а точнее заносчивых и нагловатых представителей этих даром не нужных структур, только и умеющих, что очередные циркуляры вниз спускать, да закорючки ставить
В половине девятого в кабинет старшего следователя заглянул Аверин.
— Ну, что, планы не меняются? — поздоровавшись, спросил он на всякий случай.
В милиции, как ни прискорбно это констатировать, планы могли меняться по несколько раз на день. Так что любопытство опытного сотрудника праздной болтовней не было.
— Вроде не меняются, — отозвался Паромов. — По крайней мере, я никаких изменений не собираюсь вносить.
— Да если бы все только от нас зависело, — был скептически настроен старший оперуполномоченный. — Впрочем, после оперативки едем за подозреваемыми. Требования на их выдачу готовы?
— Держи, — передал Паромов старшему оперуполномоченному подготовленные запросы в ИВС. — Да не забудьте Крючкова забрать для отделения дознания. Я вчера необходимые материалы отксерокопировал и выделил в отдельное делопроизводство.
— О, кей! — буркнул Аверин, покидая кабинет следователя. — Не забудем.
«Вот и хорошо, что не забудете. И мне надо не забыть доложиться Глебову о ходе следствия и о планах на сегодняшний день, а то снова окунусь в допросы да очные ставки, да следственные эксперименты — замотаюсь и забуду, — подумал Паромов. — А с Глебова тоже спрашивают. Как же — всеобщий контроль. Все должны быть в курсе дел и событий. Одни контролеры вокруг… Жаль, что исполнителей мало».
Доклад у начальника следственного отделения время много не занял.
— Ну, что? — ответив на приветствие, спросил Глебов, — можно поздравить нас с раскрытием преступления следственным путем?
— Возможно, нескольких, — ответил с чувством удовлетворения хорошо проделанной работы Паромов и пояснил, что подозреваемые, кроме подреза Смирнова, еще рассказывают о кражах автомобилей и новом соучастнике — Нехороших.
— Считаешь, что одних показаний, даже записанных на видеокассету, достаточно?
— Думаю, что сегодня при проведении следственного эксперимента добудем и некоторые вещественные доказательства, — ответил Паромов. — А там подойдут заключения экспертиз. Может, еще случится чудо, и Смирнов как-нибудь выкарабкается с того света.
— Ну-у-у, — протянул Глебов, — это все из области фантастики и мистики. Мы — реалисты. Так что, давай, на чудеса особых надежд не возлагай, сам больше старайся.
— Александр Петрович, честное слово, не сижу сложа руки! — искренне возмутился Паромов. — Рад бы был, да не удается. А доказательств по данному делу будет достаточно. Сейчас допрошу подозреваемого Нехороших, да обыска у него проведем — и похищенную «девятку» вызволим из заточения, — пошутил он. — Надеюсь, что еще не успел перепрятать ее.
— Ладно.
Паромов, было направившийся к двери, остановился.
— Так и скажите: не желает!
— Это не разговор.
— Возможно, но я не хочу никуда из отдела уходить, и никакого повышения мне не надо. И так забот — полон рот! Зачем же мне добровольно дополнительные на себя взваливать? Разрешите идти?
— Иди, но думай!
От начальника следственного отделения Паромов направился на второй этаж, к оперативникам, беседовавшим с Нехороших. Дежурного опера уже сменил Студеникин. Он-то и стоял рассерженным коршуном над сидевшим на стуле Олегом.
— Молчит, товарищ следователь, — вместо приветствия с раздражением бросил опер. — Как деревянный истукан. Я ему и так и этак расклад даю, а он, как бычара, видиков насмотрелся и «быкует» тут…
— Здравствуйте, Олег, — поздоровался с подозреваемым Паромов. — Значит, решили тактику молчания избрать в качестве мер защиты. Похвально, похвально… Мне меньше работы. Только на один вопрос ответьте: адвоката вам вызывать, или своего имеете?
— А зачем мне адвокат, если я ни в чем не виноват, — поднял голову Нехороших, впиваясь в следователя нагловатыми глазами.
— Вот видите, товарищ следователь, — скривил губы в язвительной улыбке опер, — чем не Пушкин: то молчит, то стихами говорит. — И передразни: — «Мне не нужен адвокат, я ни в чем не виноват!»
— Придется вас задержать, как подозреваемого. Суток так на трое. По подозрению. Вот и адвокат может понадобиться, — обращаясь к подозреваемому, не отреагировал Паромов на оперскую шутку. — А что невиноват, это вы адвокату как раз и скажете. Он, возможно, и поверит. Такова уж его профессия: верить своим клиентам, да в черном видеть белое, а в белом — черное… Так нужен или не нужен?
– Нужен, — уже не таким нахальным голосом вымолвил Нехороших, однако не удержался и добавил: — Чтобы ваш милицейский произвол перед народом раскрыть.
— Имеются конкретные предложения или дежурным бйдемся? — уточнил следователь, проигнорировав упоминания о «милицейском произволе».
— Давайте пока любого, а там посмотрю…
— Было бы сказано, — усмехнулся Паромов и, обращаясь к оперативнику, добавил: — А ты, Данила, особо не мучайся… Молчит — и пусть молчит. У нас доказательств против него достаточно. Сажай его в КАЗ и отправляйся на обыска в его квартире и в гараже… С ним я как-нибудь сам разберусь.
Упоминание об обысках подействовало на Нехороших удручающе. Он даже изменился в лице, что не укрылось от следователя и оперативника.
— А на каком таком основании обыска? — насупился он. — Я жаловаться буду на ваш беспредел. Прокурору…
— Хоть в ООН, — усмехнулся следователь.
— Ты лучше Богу на себя пожалуйся, — оборвал его Студеникин. — Да покайся. Смотришь, и простит. Ишь, законник хренов выискался: прокурору жаловаться будет! А что же ты не жаловался, когда соседа убивали? Когда воровать соседскую машину ребятишек подбивал? А?