Дурная слава
Шрифт:
Каждый ковбой называл имя лошади, которую выбрал для себя, и Дик отлавливал веревочной петлей нужное животное. Когда подошла очередь Киннкэйда, он выбрал поджарого и жилистого мустанга цвета сливок с черными, как уголь, гривой и хвостом, в коротких черных чулочках.
Винс стоял на пару футов впереди него и тянул тепловатую воду из фляги. Когда Киннкэйд шагнул вперед, чтобы сказать о своем выборе Дику, он задел локоть Росситера и вода пролилась на рубашку Винса.
— Эй, смотри, куда идешь! — крикнул Винс и бросил на него
— Это тебе следует смотреть, — ответил Киннкэйд и как ни в чем не бывало подошел к своему коню и надел на него недоуздок.
Не обращая никакого внимания на разъяренного Винса, он вывел коня к небольшому, огороженному проволокой коралю рядом с большим загоном. Пустив туда лошадь, чтобы потом ее легко было поймать, он направился к тенту. По пути ему встретился главный ковбой Боб Уотерс, деловито копавший яму за полуразвалившейся каменной стеной. Заинтересовавшись, Киннкэйд подошел к нему:
— Что делаешь?
Уотерс поднял голову, потом бросил еще одну лопату глинистой земли на кучу, уже возвышавшуюся рядом с выкопанной им ямой, и, сдвинув очки на нос, на мгновение прервал работу.
— Готовлю туалет для босса. — И снова ухватился за ручку лопаты.
— Для босса, — повторил Киннкэйд, и взгляд его тотчас же отыскал стройную фигуру женщины возле ветряной мельницы. — Значит, вы называете ее боссом?
— А она и есть босс.
И Уотерс, заметив, куда смотрит Киннкэйд, посоветовал:
— Если не хочешь испытать на себе худшую сторону ее характера, помни об этом.
Дневная еда состояла из мелко нарезанной тушеной говядины, щедро сдобренной луком и перцем-чили, затем были поданы свежеиспеченные бисквиты и дикий мед. А только что вынутый из духовки яблочный пирог с хрустящей корочкой вызвал у всех нескрываемый восторг.
Только Киннкэйд, вместо того чтобы снова наполнить кофе свою эмалированную кружку, занял место напротив Винса и, закурив сигару, уставился на него. Через минуту, покончив со второй порцией яблочного пирога, Винс заметил его. И тотчас же ощетинился.
— На что это ты так смотришь?
— Ни на что. — Киннкэйд вынул сигару изо рта и медленно повторил: — Ни на что, совершенно ни на что.
Глаза Росситера прищурились — он был в бешенстве от того, что позволил себе Киннкэйд, но, как достойно отреагировать, не нашелся.
— Смотри куда-нибудь в другую сторону, — сказал он и переключил свое внимание на повара. — Эй, Дикий Джек! — крикнул он, поднимая свою кружку. — Налей мне еще кофе.
— Почему бы тебе самому это не сделать? — предложил Киннкэйд, прежде чем повар успел поднять кофейник с плиты.
Вся столовая погрузилась в молчание — ни одна ложка не двигалась. Все смотрели на них двоих. Винс поставил свою кружку и с вызовом уставился на Киннкэйда.
— Послушай, мистер, тебе бы лучше попридержать язык, — сказал он Киннкэйду. — А то не ровен час кто-нибудь приложит тебя так, что ты его
Киннкэйд, внимательно изучив кончик своей дымящейся сигары, поднял глаза на Винса и задумчиво произнес:
— И это возможно.
— Ты нарывается на крупные неприятности, — предупредил Винс.
— Кто? Я? — удивился Киннкэйд.
— Да, ты.
Винс подошел к плите и загремел тарелками. Киннкэйд же, продолжая курить, наблюдал за ним.
Иден столкнулась с Винсом по дороге на кухню. Одного взгляда на его мрачное как туча лицо было достаточно, чтобы понять, что он не в духе.
— В чем дело, Винс?
Он приостановился и огрызнулся:
— Мне не нравится новый работник, которого ты наняла.
И прежде чем она успела что-нибудь спросить, Винс зашагал в сторону кораля. Иден немного замешкалась, не зная, какого рода неприятностей ей ожидать. Но когда она в сопровождении пса, следовавшего за ней тенью, зашла в палатку, там все казалось как обычно.
— Яблочный пирог остался? — спросил тощий долговязый Дик, подходя за третьей порцией.
— Да, сделай еще один к сегодняшнему ужину, — обратился один из ковбоев к повару.
Дикий Джек лишь недовольно отмахнулся, Иден заметила Киннкэйда, возившегося воле головного фургона. Он сидел на корточках, прислонясь спиной к дереву. Как только их взгляды встретились. Иден отвернулась, чувствуя, как ее снова всю обдало жаром. Она быстро подошла к повару и взяла у него приготовленную для нее тарелку с едой. Захватив еще и кружку кофе, Иден по обыкновению пристроилась на ступеньке фургона. Не в ее правилах было есть вместе с мужчинами. Собака тотчас же углядела тень под фургоном и блаженно там улеглась.
Иден обедала, не вникая особо в досужую болтовню мужчин. И тут она поймала себя на том, что невольно прислушивается к низкому голосу Киннкэйда. Сделав это открытие, она почувствовала досаду.
Покончив с едой, она поставила тарелку на землю и, отпивая маленькими глотками свой кофе, разглядывала оцепеневшую пустынную равнину. Обычно это зрелище успокаивало ее, придавая новые силы. Но на этот раз Иден поразило ощущение одиночества, столь глубокое, что даже вызвало тоску.
Услышав хруст подошв по каменистой земле, она резко обернулась и увидела Киннкэйда. Он принес большой эмалированный кофейник.
— Еще кофе? — последовало галантное предложение.
Протягивая свою кружку. Иден не смотрела выше бедер.
— Спасибо, спасибо, — сказала она, старательно разглядывая покрой его кожаных штанов. — Достаточно…
Вдруг, неожиданно для себя самой, Иден резко отдернула кружку. Потом, пытаясь скрыть замешательство, она сделала большой глоток.
— Он горячий, — предупредил Киннкэйд.
Иден только кивнула, мысленно выбранив себя за то, что ей так нравится этот человек. Когда он наконец ушел, не прибавив больше ни слова, она почувствовала облегчение.