Душа без признаков жизни
Шрифт:
– Адекватный взрослый мужчина. Пошли, тебя ждут, – сказал учитель отворачиваясь.
– Кто?
– Будущая жена.
Августин застегнул пуговицу под горлом и заулыбался, точно ребенок, увидевший долгожданный подарок на день рождения.
И с чего она решила встретиться раньше срока? Соскучилась? Передумала? В любом случае общество наречённой радовало.
– Ей не откажешь…
Ухмыльнувшись, он последовал за учителем.
В коридорах башни оказалось куда светлее и жарче. Да и запах поменялся. Розы и ваниль. Кругом
Пока брели к выходу, Августин упрашивал учителя материализовать какой-нибудь крепкий напиток, так как в бар заскочить они не успеют. Но получил локтем в ребро. Зато по дороге успел сорвать с ветки апельсин. Перед перерождением безумно хочется есть. И напиться.
– Вот оно тебе надо? – выпалил Кастивиль, откидывая подол шелестящей мантии. – Потом снова восстанавливать память об Обители. Может, отбросишь глупости и проведем церемонию перерождения высшим? Неужели тебе не хочется максимального уровня сил? Ты так долго шел к триумфу, а у самого носа победы убегаешь на Землю. Немыслимо!
– Это как последний секс в жизни.
Великодушие учителя удивляло, больно несвойственно оно ворчливому херувиму. Августин ожидал моральной порки. Однако обошлось, так что настроение улучшилось. День вполне себе прекрасный. Апельсин вкусный. Красивая девушка жаждет встречи. Августин расслабился и задумался: не рассказать ли Касти правду?
Опасно…
В гневе учитель подобен извергающемуся вулкану.
И почему я никому не могу доверять? Тысячи людей зовутся моими друзьями. Но я один. Один в своих бедах и страхах. Ни одного человека, на кого можно положиться…
Лицо собеседника захлестнула волна растерянности.
– В этом никакого смысла.
– В жизни вообще нет смысла, – с иронией заметил Августин и сжег в ладони шкурку апельсина. Дотла. – Твои слова, между прочим! Всё бессмысленно и, осознавая это, мы становимся свободны. Понимаешь, для меня важна не цель, а новый взгляд. Я отправляюсь в приключения не ради победы над злодеем, а ради новых впечатлений. Мне это необходимо.
– Надеюсь, помрёшь в детстве от чумы и вернешься.
– Мечтай! Планирую прожить до состояния сухофрукта и умереть в объятьях трех девок.
Кастивиль фыркнул.
– Что делать с тремя девушками одновременно?
– Много чего, когда у тебя есть воображение.
– И как такой способный человек умудряется быть настолько скудоумным? Тысячи преступников разнесло по галактике, а тебе лишь бы погулять, Август!
– Как же ты любишь бурчать… Фригидный зануда! И зови меня Феликс. Мои будущие родители уже выбрали имя. Ф-е-еликс-с-с, – просмаковал он и воодушевленно шаркнул по мрамору каблуком.
– Будто животное кто-то подманивает…
– Зато у вас на планете такие имена, что язык в три узла завяжется. И почему тебя зовут Кастивиль, а не Кастивилианосумосдан?
– Это
– Тогда я удивлен, что ты его сократил, а не получаешь удовольствие от мучений студентов.
Учитель ухмыльнулся и указал на выход.
– Загляну к судье Рафаилу и вернусь. Подруга ждет тебя на улице.
Двери главного входа распахнулись, и Августин стал оглядываться в поисках девушки.
Не увидел.
Уже сбежала?
Кожу поцеловал свежий ветер, а в нос занырнул приторный аромат цветов – их рассыпало по газону, точно тысячи аквамариновых солдат, берущих крепость штурмом.
И куда пропала моя ненаглядная?
Августина сморила скука. Несколько минут он расхаживал от угла до угла, любовался величественным зданием. Шпиль Трибунала. До того древний, что первыми в нем заседали еще Прародители. Ходят слухи: здесь бывал даже Творец. Другие сооружения на планете сторонятся позолоченных зубцов башни. Шпиль красив и высокомерен, каким и полагается быть королю правосудия.
Посчитав, что ждать бесполезно, Августин поправил мантию и отправился в фруктовые сады. Тропа извивалась каменной змеей, разветвлялась и десятками концов впадала в кристальное озеро. Над головой шуршали изумрудные листья. Мимо мелькали стражи.
Кроме деревьев и статуй знаменитых дэв – смотреть здесь не на что. Августин по обычаю представил, как в будущем воздвигнут и его изваяние. Алмазное, золотое… Или сапфировое? Глупые мечты.
В сотый раз он пересчитал лица прошлых судей Трибунала и, убедившись, что ничего не поменялось, принялся высматривать знакомых.
Меж плотных кущ – разглядеть сложно, у озера – никого.
Августин уже хотел вернуться в башню, как вдруг заметил серебряные волосы Мирилайлы. Девушка пыталась оживить увядшие фиолетовые розы, их стебли облепили многовековые стволы.
– Сейчас угадаю… Ты струсила и решила перерождаться с ним?
Августин обхватил тонкое запястье и поцеловал ладонь девушки. Нежно. Как целуют новорожденного. Затем сцепил свои пальцы с женскими и выставил руки над цветами. Засохшие лепестки задрожали, потянулись к трем солнцам в лазурных небесах. Мирилайла поколебалась и отступила. Сорвав оживший бутон, Августин протянул его девушке.
– Зачем возвращать жизнь тому, что ты собираешься уничтожить? – вздохнула она, сдавливая лепестки в кулаке.
– А зачем уничтожать то, что приносит тебе счастье? – Августин взял ее под локоть. – Прогуляемся?
Невеста кивнула и, вдохнув запах фиолетовой розы, зашагала рядом.
– Эти отношения не приносят мне счастья. Ты заблуждаешься.
– А ему?
Мирилайла поджала губы, после чего тихо произнесла:
– Неважно.
– Тогда почему коришь себя?
Вздрогнув, девушка крепче сжала его локоть и заговорила с шелковыми лентами на своей груди: