Душа Дракона
Шрифт:
Кое-как разлепив, наконец, тяжелые от усталости веки, я бросила в сторону подоконника недобрый сонный взгляд. Из проема распахнутого настежь окна на меня бесстрастно взирал густой ночной мрак с бледной россыпью холодных далеких звезд…
– Слушай, Грей, у тебя совесть есть?!.. – осознав, в конце концов, это обстоятельство, хрипло простонала я. – Ночь глухая на дворе, какие еще, к Утору, тренировки?!
– Сссамые, что ни на есссть, удобные, — ничтоже сумняшеся, отозвался в ответ дракон. – Тихо, темно, никто не увидит… Не забывай, что пользоватьссся Огнем Дракона ты еще не умеешшшь. А ну как ссспалишь чей-нибудь сссарай? Тут уж, знаешь, лучшшше без сссвидетелей…
– Ну да, логично, — вынуждена была мрачно согласиться я. – А так, под покровом
– Я не это имел в виду!.. – явно не ожидавший такого умозаключения, возмутился Грей, а я, тем временем, уже нехотя сползла с постели и направилась к умывальнику.
Несколько горстей прохладной воды, брошенных в лицо, говоря на чистоту, помогли мало. Однако делать было нечего. На ходу меняя ипостась, я подошла к столу, стоящему посреди комнаты – там, в плотном кожаном мешочке на ремешке, еще вчера вечером специально сшитом для него, лежал Огонь Дракона. Камень вернули мне всего пару часов назад – как раз перед тем, как я, наконец, задремала. И, надо сказать, свое обещание насчет обеспечения моей безопасности Сев сдержал полностью. Осторожно потянув когтем за свисающий с края стола конец шнура, я заставила рубин выскользнуть из чехла и еще раз полюбовалась мягкой игрой света, заключенного в его изящные тонкие грани. Только теперь, в темноте, стало, наконец, видно, что камень, и впрямь, слабо светится изнутри своим собственным светом. Выполняя необычную просьбу своего Альфа-лорда, местные мастера-ювелиры расстарались на славу, поместив рубин в хитроумную серебряную оплетку и систему кожаных узелков, которая теперь позволяла вынимать камень из чехла и возвращать на место, не касаясь руками. Потянув за второй конец шнура, я, в конце концов, вернула камушек на место и, немного повозившись, накинула длинный ремешок себе на шею.
Теперь можно было идти.
– Посторониись… – вяло протянула я, взбираясь на подоконник и с трудом подавляя зевок. Потом подалась вперед, сделала шаг в пустоту – и нырнула из окна прямо в ночную темноту, на лету распахивая крылья.
Снизу, опережая меня, уже с шелестом поднялся на крыло Грейдеринг.
– Эй, а почему мы не летим, как обычно, к южным горам? – спросила я через несколько минут, уже на лету окончательно просыпаясь и внезапно осознавая, что дракон, вопреки обыкновению, направляется совсем в другую сторону – к обширным пастбищам, раскинувшимся у северной границы долины.
– Сссегодня в горах тебе было бы… несссколько некомфортно, — к моему удивлению, довольно уклончиво ответил тот.
– Некомфортно? Это еще почему?
– Ссскоро узнаешшшь, — коротко ответил ящер.
И – да, я узнала.
Не прошло и четверти часа после начала нашей нынешней тренировки, как, поднимаясь на ноги после очередного бесславного падения на покрытый травой склон холма, я уже сполна оценила проявленный Грейдерингом гуманизм. Как, впрочем, и ценность ночной темноты. Только густой предрассветный мрак мог скрыть от непрошенных свидетелей мой нынешний жестокий позор, когда я, в очередной раз не справившись на лету с отдачей от мощной струи пламени, вырывающегося из моего собственного горла, снова и снова укатывалась с неба в траву, кувыркаясь при этом на лету, словно ярмарочная огненная шутиха.
– Уфф!.. Да когда ж это уже кончится-то?!.. – в очередной раз отплевываясь от набившейся в пасть травы, в конце концов, раздраженно пробормотала я. – Слушай, Грей, может быть, ты все-таки что-то напутал? Может, это проклятое огненное дыхание предназначено вовсе не для меня?
– Не ссстоит сссдаватьссся так быссстро, — с громким шелестом опускаясь рядом со мной, неожиданно мягко приободрил меня дракон. – У тебя всссе получитссся, нужно только запастисссь терпением. Никто, знаешшшь ли, не рождаетссся на сссвет, умея всссе и вссся. Каждый из нассс проходит, в сссвое время, через нечто подобное.
– Хочешь сказать, что и тебя когда-то тоже вот так… кувыркало? – недоверчиво спросила я, заставив дракона неожиданно
– О, да… сссславные были времена!..
Как ни странно, это неожиданное признание заставило меня перестать стонать над своей тяжкой долей, и я снова, упрямо сцепив зубы, поднялась в уже начинающее медленно сереть предрассветное небо. Домой мы вернулись, когда солнце уже полностью показалось над зубчатой кромкой гор. К этому времени мне, наконец, удалось-таки худо-бедно сократить количество падений с каждого первого до каждого второго раза, оставив в ходе этих героических усилий с добрую сотню подпалин на измятой траве и изрядно перепахав собой обширный кусок пастбища. Хвала богам и темноте, этого безобразия никто не видел, однако было очевидно, что ночной мрак в качестве необходимого антуража для моих тренировок, действительно, необходим. Ну и, как приятное дополнение к прочему, в качестве награды за проявленное упорство и настойчивость мне досталось противное першение в горле и ноющие после многочисленных падений бока.
В Эль-Даарроне, к моей неприкрытой зависти, все еще царила сонная благодать. Я успела вернуться в свою комнату, умыться и переодеться к завтраку, когда народ, наконец, уже начал понемногу шевелиться, покидая свои комнаты и собираясь внизу, в большом зале за общим столом. Бросив еще один грустный взгляд на собственную почти не смятую постель, я тоже спустилась вниз.
За столом, вопреки обыкновению, сегодня царила непривычная тишина и спокойствие – главным образом, потому, что близнецы – сыновья Хирата – вдохновленные отцовским обещанием взять их сегодня с собой в утренний патруль, еще на рассвете дружно умчались на конюшню. Старшие альфы, как обычно, сидели своей компанией на другом конце длинного обеденного стола, негромко переговариваясь и не мешая болтать молодежи. Древний триединый, Память – видимо, следуя многовековой привычке – предпочитал чужой компании общество самого себя. Ну, а молодежь сегодня, как раз, что-то не отличалась особой болтливостью. Более того, флегматично ковыряясь в тарелках с едой, в большинстве своем она выглядела откровенно вялой и молчаливой, и только Грейн, как всегда, был свеж и бодр, с аппетитом уплетая свой завтрак и порядком раздражая окружающих собственным жизнелюбием.
– Эй, ребята, почему вы все такие кислые? – словно не понимая значения бросаемых на него сумрачных взглядов, в конце концов, весело осведомился менестрель, завершая завтрак и с шумом отодвигая от себя пустую тарелку.
– Потому, дорогуша, что сонные, — ответила за всех Лиаренна, меланхолично разламывая булочку и, как всегда, пребывая в твердой уверенности, что сорброннская привычка вставать на рассвете – не более, чем признак дурного тона. – Не выспались, вот и все… А вот почему ты сегодня такой отвратительно радостный, действительно непонятно.
– Это просто потому, что я умею радоваться жизни, милая, — хитро подмигнул ей рыжеволосый дарг. – И к тому же… — он многозначительно бросил взгляд в сторону Эйнана, очень непринужденно сидящего за столом бок о бок с эльфийкой. – Я, в отличие от некоторых, сегодня ночью спал… в смысле, действительно спал. И потому выспался.
Рассеянная улыбка Лиаренны, продолжающей отрешенно щипать булку, при этих словах приобрела несколько ядовитый оттенок.
– Завидуй молча, волчонок… — сладко промурлыкала она, насмешливо суживая красивые золотистые глаза. – В конце концов, если бы ты не был таким болваном, не пришлось бы сейчас сидеть тут в одиночестве.
Место за столом рядом с нашим менестрелем нынче утром, действительно, пустовало. Проведя несколько предыдущих ночей в спальне рыжего оборотня, вчера вечером Тэффан была вынуждена в срочном порядке вернуться в родительский дом – после того, как ее отец, заявившись на площадь перед Эль-Даарроном твердо потребовал у Альфа-лорда либо ограничить службу дочери Отечеству только дневным временем, либо женить Грейна на нейнемедленно. Сев, хорошенько обдумав оба предложения – и, видимо, пожалев аниморфу – все-таки выбрал первый вариант.