Душа как скрипка. Биография, стихи, воспоминания
Шрифт:
Вот, очнулся, наконец. Бедняга, теперь ему придется попотеть до утра. Что-то с ним творится последнее время. Устает очень, наверное. Ну конечно, дома почти не бывает. Даже летом во время отпуска работал. Все боится карьеру себе испортить. Хотя чего боится? Он же находка для телевидения: молодой, обаятельный, симпатичный, а главное-то что — НЕ ЖЕНАТ! Вот что главное! Эх, Надеждин… Ой, заснул. Заснул прямо за столом, за печатной машинкой. Устал… Ну, тогда давайте тихонько уйдем отсюда.
Не будем ему мешать, пусть немного поспит. Вы только посмотрите на него, сопит как младенец. Совсем мальчишка в душе. Ну, пойдем, пойдем. Что? Улыбается? Что-то хорошее снится, но тише, не будем подглядывать в его сны. Это все равно, что читать письмо через плечо, а это нехорошо…
Глава 2
Утро. Дождь моросит. Пасмурно. Саша уже проснулся с той же улыбкой, с которой мы его видели
Саша бегом проскочил через проходную, предъявив пропуск, и, не дожидаясь лифта, побежал по лестнице на седьмой этаж.
— Привет, Саш, ты чего такой запыхавшийся?
— Пешком шел, привет.
— Здорово, Санек, опаздываешь, нехорошо.
— Здорово! Так получилось.
— Салют, Сань, ты чего, обалдел, так задерживаешься, у нас проверка.
— Ты что, правда?
— Привет, Шур, беги скорей, у нас начальство.
— Здравствуйте, товарищ Надеждин, время не подскажете, что-то у меня часы стали? Ну что же вы замялись? Я вас спрашиваю — который час! Не буду же я, как в детском саду, наказывать вас и ставить в угол. В чем дело? Вы уже неоднократно получали предупреждения по поводу ваших опозданий! Что же, интересно узнать, у вас стряслось на этот раз?!
— Понимаете…
— Ясно, опять машина сломалась.
— Да, карбюратор совсем сдох, надо новый покупать…
— Надо, Надеждин, давно надо. И работу свою надо вовремя выполнять. Поэтому сегодня вы на выезд не пойдете, а будете сидеть и доделывать невыполненную работу.
— Но откуда вы знаете, что она не выполнена?!
— Ваши синяки под глазами рассказали мне об этом. Или я не прав?
— Начальник всегда прав.
— Правильно. А чтобы вы быстрее купили свой карбюратор, объявляю вам выговор и лишаю вас 13-й. Жаль, что мы не в армии, а то влепил бы я вам нарядика эдак два вне очереди, перестали бы опаздывать!
— Да, Шурик, принимай соболезнования. Угораздило тебя на этот раз. Он сегодня не с той ноги встал, на всех кидается. Да, кстати, у меня есть совсем новенький карбюратор, если хочешь, завтра принесу.
— Да иди ты к черту со своим карбюратором… Прости, Макс, я не в духе сегодня. Поговорим потом, мне нужно прийти в себя.
— Понятно. Ну, тогда до вечера?
— Давай.
Да, действительно влип наш герой, не позавидуешь. Он снял куртку, поставил сумку на стол и подошел к окну. Вся площадь перед телецентром была умыта осенним дождем. Он смотрел, как из проходной по очереди выходили ребята, и, накрываясь сумками и куртками, бежали к «рафику». Саша не мог понять, как это без него будут ребята работать сегодня. Ему захотелось сорваться с места и побежать за ними. Он чувствовал себя каким-то неполноценным в эти минуты. «Рафик» тронулся с места, проехав через площадь, выехал на дорогу и пошел на задание. У Саши было такое ощущение, что все бросили его в трудную минуту, что никто не остался с ним и не подал руку помощи. Он представил себя на необитаемом острове, что он сидит там совсем один, такой несчастный и такой одинокий. Тогда Надеждин, чтобы как-то развеять грусть, решил доделать все-таки свою злосчастную работу. Он сел за стол, открыл сумку и первое,
Александр взялся за работу. Он сложил по порядку уже исписанные листы и взял новый. Саша стал думать, о чем писать дальше. Тщетно он пытался заставить себя думать о работе, письмо — вот что сейчас занимало его рассудок. Он выпил стакан воды и снова склонился над столом. Он старательно грыз ручку, пытаясь хоть что-нибудь выдавить из своей головы. Но снова и снова перед его глазами падало и рассыпалось письмо, падало и рассыпалось, снова падало и снова рассыпалось. Наконец Саша стал что-то писать. Он писал, и было такое ощущение, что кто-то толкает его под руку и просит: «Оглянись». Он не мог понять, в чем дело, и продолжал писать. Но ощущение не покидало его. В конце концов, он бросил ручку на стол и откинулся на спинку стула. Что-то назойливое и зудящее жгло ему затылок. Он оглянулся… Письмо. Растерзанное, оно тоскливо и беспомощно лежало на полу. И вдруг Саша ясно представил себе, что это не листы бумаги, а отвергнутое чувство, которое застыло в беспомощном порыве вылиться наружу. Еще мгновение, кто-то откроет дверь, и сквозняк взметнет его ввысь и станет трепать и рвать в клочья. Потом стихнет, успокоится, бросит на землю, и кто-нибудь наступит на него ногой. В каком-то непонятном страстно-героическом порыве Саша кинулся в угол, где лежало письмо, и с нежной бережностью принялся собирать и складывать листки в конверт. В эту минуту в кабинет вошли. Это была уборщица.
— Ой! Ну, вы меня напугали! Я уж думала, воры. А вы чего не поехали со своими-то?
— Значит, надо так! Что вам здесь нужно?
— Так убираться же надо, пол вымыть.
— Не надо! С вечера надо убирать! А сейчас вы будете мне мешать!
— Так по вечерам вас же никого отсюда не выгонишь. Наоборот бы спасибо сказали, что грязь за вами убираю! Я быстро номою. А?
— Спасибо, не надо! — еле сдерживая злость, выдавил Саша.
Гремя шваброй о ведро, уборщица вышла. Саша молниеносно сел за стол и стал раскладывать письмо отдельно по одному листочку. Он снова увидел уже знакомый крупный почерк, рисунки с его изображением, силуэты профилей его и ее. Он сдвинул листы на край стола и положил силуэт Лены на темную полировку стола. Белый силуэт как нельзя лучше гармонировал с коричневым деревом стола. Саша, подперев голову руками, разглядывал профиль девушки и пытался представить ее себе. Какая она? Красивая или не очень? Умная или так себе? Добрая или нет? Напористая, или женственная? Худенькая или как я? И Саша пришел к выводу, что если судить по письму, то девушка умна, добра, женственна, ну а что касается красоты, то здесь он мог сказать точно, что душа у нее прекрасна, а это самое главное.
В кабинет постучали и, не дожидаясь ответа, вошел главный редактор.
— Здравствуй, Сашенька, я только что от директора. Он мне все рассказал. Что же это с тобой происходит? Начальство жалуется, что ты работу всего отдела тянешь назад. По-моему, тебе тяжело у нас работать. По-моему, ты не справляешься. Что, если тебе перейти в другой отдел? Или, скажем, вернуться на свое прежнее место работы, на радиовещание. Там полегче будет, и тебе спокойней. Как ты на это смотришь?
— Я отсюда никуда не пойду. Пусть здесь трудно, но мое место здесь. Здесь я чувствую себя нужным, здесь мои друзья и другого, легкого мне не надо.
— Молодец! Я знал, что ты так скажешь! Именно так я и ответил дирекции. Не волнуйся, я сделаю все, чтобы тебя оставили, но и ты тоже должен помочь мне в этом. Постарайся не опаздывать. Если ты перейдешь на радио, никому, поверь, от этого лучше не станет. Напротив, я привязался к вашей группе, и без тебя она будет неполноценна. Что ты там прячешь? Что это?
— Да так, ничего особенного…
— Ясно, уже поклонницы одолевают. Ну ладно, не буду мешать.
В ответ Саша только промолчал и улыбнулся. Но редактор в дверях остановился и оглянулся:
— Да, совсем забыл, зачем приходил. Тебе завтра надо выехать в командировку, в Сочи. Так что ты сегодня иди домой пораньше и собери вещи.
— А как же моя незаконченная работа?
— Знаешь, я думаю, что тебе лучше ее оставить. Тема не очень интересная. Зритель ждет сенсации, а мы про совхоз. О’к?
— О’к.
Глава 3
Командировка удалась на славу. По крайней мере, так казалось Саше. Он там хорошо поработал, широко раскрыл свой талант общения с людьми, свои ораторские способности и тягу к справедливости, а еще загорел немного и поплавал в море, уже достаточно загрязненном отдыхающими за лето.