Душа как скрипка. Биография, стихи, воспоминания
Шрифт:
— Ленка, прекрати! Я просто познакомилась с одним мальчиком из МГИМО. Помнишь, как-то тебе рассказывала, что видела в автобусе надеждинскую копию. Вот это он и есть, представляешь. Зовут Владислав, учится на четвертом курсе, и уже признался мне в любви. А ты прекрати реветь и подумай лучше, в чем ты пойдешь к нему на день рождения. Он нас обеих пригласил. А будет он через неделю, то есть, сегодня семнадцатое… двадцать четвертого декабря. Слышишь меня?
— Слышу. Чё я попрусь-то? Он меня и знать-то не знает, и я его не знаю.
—
— Не знаю. А что мне надеть?
— Что-нибудь придумаем!
На следующее утро Анна уже сидела в кабинете главврача и помогала заполнять бланки. В дверь кабинета постучались.
— Войдите!
— Елизавета Владимировна, можно вас на минуточку? — спросила женщина.
— Да, сейчас.
Елизавета Владимировна вышла в коридор. А Анна продолжала заполнять бланки и через минуту услышала в коридоре разговор на повышенных тонах.
— Но поймите и вы меня. Я из-за этого не могу рассчитаться. А у вас практикантка сидит, ерундой занимается. Он мне так и сказал: «Пока не приведешь себе замену, никаких уходов». Ну, Елизавета Владимировна, ну, хотя бы на одну эту неделю, а там он уже никуда не денется. Она ведь практикантка, и он не имеет нрава ее там оставить. Дверь приоткрылась:
— Аннушка, пойди сюда. Вот Наталья Ивановна, она работает на телецентре врачом в медотделении. Она должна уйти на неделю, и ей нужна замена. Не могла бы ты ей помочь? Это было бы для тебя хорошей практикой, но, по крайней мере, лучше, чем сидеть бланки заполнять. Согласись?!
— Хорошо, я согласна.
И через полчаса Аня уже сидела в «своем» кабинете, в удобном кресле, совершенно одна и смотрела в окно с высоты десятого этажа. Она очень не любила надевать шапочку и пользовалась тем, что здесь ее надевать не нужно. Она достала из сумочки расческу и стала причесываться. В дверь смело постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.
— Наталья Ивановна! Ой, простите, а где Наталья Ивановна?
Анна перестала прихорашиваться и повернулась лицом к двери. Перед ней стоял молодой человек лет двадцати пяти, светловолосый, высокий и худой.
— Теперь я вместо нее. Все вопросы ко мне. У вас что-то болит? Что вас беспокоит?
— Ничего, извините… Я позже зайду, можно?
— Да, да, пожалуйста, заходите, я здесь буду до шестнадцати часов.
Молодой человек скрылся за дверью, а через пять минут один за другим в кабинет начали входить лица мужского пола и жаловаться на головные и сердечные боли, на застойные явления в пояснице, просили выдать таблетки, посмотреть горло, проверить зрение, сделать массаж. Короче говоря, устроили Анне целый экзамен, с которым она достаточно хорошо и с достоинством справилась. Она была довольна собой. В кабинет вновь постучали и вошли.
— Простите, у вас
— У меня все есть — она повернулась и увидела Надеждина — ой, добрый день! А меня к вам на практику послали. Что у тебя?
— Да вот лезвием палец порезал. Он у меня вообще невезучий, постоянно ему попадает.
Аня аккуратно обработала его указательный палец левой руки зеленкой и забинтовала.
— Готово! Не беспокоит?
— Нет, спасибо большое. Ты пойдешь к Владу на день рождения?
— Да, а ты?
— Конечно. Ты заходи ко мне. Мой кабинет прямо и налево в упор.
— Хорошо. Спасибо за приглашение, зайду.
И она заходила каждый день, помогала писать статьи, и он обнаруживал в ней некоторый талант к журналистике. После работы она выходила из автобуса на остановке МГИМО, встречалась там с Владом, и они вдвоем шли пешком до ее дома, прощались у подъезда и расходились. Анна приходила домой и шила Лене платье, в котором она должна была пойти на день рождения Влада, а значит, на встречу с Надеждиным.
В дверь позвонили, и Лена пошла открывать.
— Здорово! Извини, что я без предупреждения. Раздевайся! — с разбегу начала Анна, которую Лена не видела уже неделю.
— Зачем раздеваться?
— Увидишь, раздевайся!
— Ну, зачем?! Ань, ну скажи.
Вместо ответа Аня достала из полиэтиленового пакета какой-то сверток бирюзового цвета. Одним взмахом она развернула его, и Лениным глазам предстало великолепное вечернее платье бирюзового цвета с черным бантом на всю грудь, отделанным и вышитым серебром, и таким же поясом.
— Какая прелесть! Где ты его взяла?
— Не важно. Надевай!
Лена надела платье, и Аня словно остолбенела. Оно было точь-в-точь по фигуре подруги. «А ведь я его шила без снятия мерок и без выкройки. Так, на глаз!» — промелькнуло в голове Анны. Она начала расправлять банты на груди и на разрезе юбки спереди, застегнула пояс и вышитые серебром манжетки рукавов.
— Осталось только выгладить и завтра ты в нем пойдешь!
— Куда?
— Как? Ты что, забыла?! На день рождения Владислава. Или ты совсем уже заучилась? Вот твой фен, иди мой голову, а я завтра зайду к тебе пораньше и сделаю тебе макияж и иричесочку. Ну, пока. Можешь меня не провожать. Ну, давай! — И она ушла, захлопнув за собой дверь.
Лена еще долго стояла у себя в комнате, соображая, что к чему. Потом, очнувшись, она направилась на кухню, где сидели члены семейства:
— Мам, я завтра ухожу на день рождения к девочке из группы.
— А с кем ты пойдешь?
— С Анькой, да и вообще вся группа будет. Ладно?
— А во сколько?
— Куда? Куда? Нечего! На день рождения! Занимайся! Сессия на носу, а она «день рождения»! Не пойдешь! И стрелки сотри! Совсем уже! И сними мои тренировочные! Скоро уже трусы мои носить будешь! Стрелки сотри!