Душа по обмену
Шрифт:
— Камилия, помогай, держи его! — крикнул Никей, у которого от напряжения на лбу выступили крупные капли пота.
Девушка попыталась подойти к ним ближе, но сделав несколько шагов, закрыла рот ладонью и со слезами выбежала из помещения, явно давясь рвотными позывами. Я её понимала, саму от такого зрелища начинало мутить.
Заметив меня, заведующая без слов резко кивнула на ноги парня, которые удерживать было сложнее всего. Пришлось перебороть дискомфорт с брезгливостью и поспешить на помощь. Это далось не просто. Я держала раненого подростка за ноги, навалившись на них всем весом,
Когда всё закончилось, и моя помощь больше не требовалась, я на ватных ногах вышла из лазарета. Обессилевшая, прислонилась к стене и глубоко вдыхала свежий воздух, стараясь подавить подступающую панику и поскорее избавиться от тошнотворного запаха крови, в котором я, наконец, узнала недостающую составляющую отвратительного амбре, преследовавшего меня в детских кошмарах, помимо приторного насыщенного аромата иргаля. Кровь и иргаль — вот что это было такое. Совершено нереальное, невозможное для Земли сочетание.
Глава 19
Несмотря на оказанную помощь, парнишка умирал. Это я, вернувшись в лазарет, поняла из обрывков тревожного диалога целителей. Потом Блордрак помчался в приёмную вызывать помощь посредством специального переговорного устройства, связанного напрямую с королевским госпиталем и ближайшими крупными лечебницами, а я, повинуясь порыву, вошла в приоткрытую дверь палаты, где находился раненый адепт. Склонившаяся над ним дэйра Найрис подняла голову, слабо мне улыбнулась и сказала:
— Спасибо за помощь, Леста. Ты молодец, не растерялась. Как себя чувствуешь?
Не скажешь ведь, что отвратно. Мне было страшно, продолжало мутить, а браслеты снова начали ощутимо жечь кожу.
— Всё хорошо, а этот мальчик… кто его так?
— Шэрзорнг поранил, — сокрушёно покачала она головой. — Глупый ребёнок. Это ж надо было додуматься на спор в зверинец пробраться!
Услышав незнакомое слово, я машинально посмотрела на своё помолвочное кольцо с изображение крылатого льва. Судя по скудным крохам информации, доставшимся мне от предшественницы, это и есть Шэрзорнг. Явно весьма опасная зверюга, зачем их здесь вообще держат?
Из приёмной послышались голоса. Наверное, помощь подоспела. Заведующая порывисто поднялась и быстро вышла из палаты, а я подошла ближе к лежащему на высокой белой кушетке подростку. Он был прикрыт до плеч тонкой белой простынёй и почти сливался с ней из-за нереальной бледности. Черты его лица заострились, кожа покрылась испариной, дыхание было редким и хриплым.
Браслеты вдруг раскалились и полыхнули обжигающей болью. Сознание затуманилось. Я расстегнула и резко сбросила металлические обручи с рук, испытав мимолётное облегчение, а потом, поддавшись необъяснимой, неконтролируемой тяге, подошла к пострадавшему почти вплотную, осторожно присела рядом, положила ладони на его грудь и словно куда-то провалилась…
Окружающий мир исчез, и я вдруг снова очутилась на уже знакомом песчаном островке. Только сейчас он был затянут серым полупрозрачным туманом, в котором испуганно металась одинокая фигурка, закутанная в белую простыню. Присмотревшись, я узнала
Наконец, парнишка замер у одной из дверей, как будто что-то увидел в её проёме и принялся, совсем как я недавно, стучать в невидимую, но непреодолимую преграду. Подойдя ближе, я увидела как в проёме перед ним медленно гаснет и затягивается дымкой подрагивающее изображение палаты лазарета, где этот же мальчик лежал на кушетке, не подавая признаков жизни, а я сидела рядом в каком-то полубессознательном состоянии. Вокруг толпились люди, но их силуэты уже подёрнулись дымкой, и лиц было не разглядеть.
Парнишка продолжал тщетно стучать в невидимую преграду, что-то выкрикивая, но я его не слушала. По мере того, как уменьшался проём, моя тревога сменялась паникой. На интуитивном уровне я чувствовала, что должна, вот просто обязана сейчас что-то сделать, но не понимала, что именно. На автомате подошла ещё ближе и тоже прикоснулась руками к прозрачной стене. Мои ладони провалились пустоту, образовав в завесе небольшое отверстие, а я, кажется, начала понимать что происходит.
Подросток проследил за моими действиями удивлённым затравленным взглядом, в котором вспыхнула искорка надежды, и робко спросил:
— Как ты это сделала? Почему у меня не получается? Я хочу вернуться!
— Попробуй ещё раз, теперь должно получиться, — я попыталась раздвинуть дымку, продолжающую сгущаться. На ощупь она была плотной, вязкой и поддавалась с трудом.
— Давай! Прыгай обратно! — крикнула, когда отверстие стало немного шире, а сил удерживать сопротивляющийся туман почти не осталось.
Блондин несмело протянул руку и, убедившись, что преграда исчезла, решительно просунул в образовавшийся проём голову и плечи.
Испугавшись, что он застрянет, я с силой подтолкнула парнишку вперёд. Он на удивление легко проскользнул внутрь, и проём сразу же стремительно затянулся густой желтоватой дымкой.
Мне стало страшно. Попыталась снова раздвинуть завесу руками, но наткнулась на твёрдое препятствие. Чудесно! Последний путь к отступлению отрезан. Я застряла на каком странном острове, который периодически посещают души умерших или находящихся при смерти людей. Хотелось верить, что душа того парнишки всё-таки воссоединилась с телом. Но со мной-то что происходит? Я ведь точно не умираю, а здесь раньше оказывалась только во сне. И вообще, разве умерших не должны встречать души усопших родственников?
Я внимательно осмотрелась, стараясь не паниковать. Признаться, очень боялась увидеть своих погибших родителей и в тоже время хотела этого. Из-за последовавшей за аварией амнезии, в моей памяти они остались лишь красивыми молодыми лицами на фотографиях. А вот сейчас, когда я зависла между мирами, мне как никогда необходим надёжный якорь, чтобы банально не сойти с ума. Таким якорем могли стать воспоминания о моём детстве рядом с ними, об их любви ко мне. В том, что я была желанным ребёнком, тётя никогда не позволяла усомниться, рассказывая какой счастливой и дружной была наша семья до трагедии, унёсшей жизни мамы и папы.