Душегуб

Волков Юрий Николаевич

– Я знаю только один детский дом. Надо ехать в Бёрн.

И они поехали. На следующий день, с утра.

В детском доме подходящего донора не нашлось.

Но заведующий педагогической частью, проверил документы посетителей и убедился, что перед ним два профессора, два доктора физики, один из которых преподаёт в университете Лихтенштейна. Эти профессоры ищут недорогого сотрудника, без специального образования. Для различных поручений.

– Знаете, фрау, - обратился он почему-то к Лодж, - есть одна девочка.

Ей сейчас восемнадцатый год. Она не сирота. Точнее, она социальная сирота. Родители у неё живы, но не принимают участие в её судьбе.

Он покопался в записях.

– Она сейчас работает в Кёнице, кассиром на железнодорожной станции "Кёниц". Вот адрес. Поговорите с ней. Она хорошая девочка.

Забрали адрес и поехали в пригород Бёрна.

До указанной станции было всего четыре километра. Но они, следуя указаниям навигатора, намотали все десять, пока не нашли эту захолустную станцию, на улице со странным названием "зонненвег".

Посмотрели издалека на объект. Нормальная девочка. Не красавица, но и не страшненькая. Невысокая, худенькая, черноволосая, с печальными карими глазами. Она сидела в конторке и смотрела в планшет.

– Читает, - определила Бэт.

– Ну, что? Берём?
– спросил Денис.
– Надо ещё через диагностику её провести. Проверить состояние организма.

– Стойте здесь, - скомандовала Лодж и пошла к девушке.

Которую звали, кстати, Элин. Элин Форсберг.

Пару минут спустя Бэт вернулась.

– Через два часа она меняется. Подождём?

Уселась, откинулась на спинку, закрыла глаза. Потом выпрямилась.

– Тут, метрах в ста, я видела тайский ресторанчик. Может, сходим, поедим.

– Пошли, - согласился Рыжов, - время обед.

Неплохо посидели. Бэт взяла свинину с апельсиновой подливкой. Женщина!

А мужики ударили по курице с рисом - просто и сытно. Нечего тут...

Взяли с собой курицу, десерт и кофе, для Элин.

Посидели ещё. В начале третьего из вокзальчика вышла девочка и тревожно заоглядывалась. Соколов посигналил, а Бетти помахала в открытое окно рукой.

И в машине, произошёл разговор с девушкой, кандидаткой на смерть.

Она согласилась на посулы. Сменить скучную работу, с мизерной оплатой в восемьсот еденов в месяц, на проживание в альпийском коттедже, с необременяющими обязанностями за три тысячи.

– Я только документы возьму и вещи, и предупрежу начальство, что ухожу.

– Я с тобой, - собралась Бетти.

Вернулись быстро. Бэт объяснила:

– Её не имеют права заставить отрабатывать. Она не совершеннолетняя. Вы представляете, где она живёт? В этом вокзале, в капсуле!

– В какой капсуле?
– удивились мужики.

– Ну, капсула такая... Как гроб. Гостиницы такие есть - с ячейками для сна.

– И ты там живёшь?

– Да, - кивала Элин, пережёвывая курицу, - это очень удобно. Дом - рядом с работой. И тратиться на жильё не надо. А вы правда, профессоры? А кого

вы лечите?

Девочке объяснили, что профессор физики, это вовсе не врач. И поехали домой в Мазуш. Смертница съела курицу, десерт, выпила кофе и уснула, уткнувшись Бетти в плечо.

В таймпокете продиагностировали девушку. Вполне здоровая девица, пригодная для замены сознания. Вот только худовата. Явно недоедала.

Когда Рыжов на кухне, не очень тактично, намекнул на её некоторую истощённость, Элин объяснила.

– Я экономлю. Откладываю. Я уже шестьсот еденов накопила. Ну и ещё... Книги... Они ведь не бесплатно.

Рыжов кивнул на планшет в сумочке через плечо.

– Что читаешь?

– Сейчас?.. Сейчас - "Сиреневое облако", Биндера.

– Ого!
– удивились Бэт с Рыжовым. И, на вопросительный взгляд Дениса, Бэт пояснила:

– Психологическая драма, с политическим подтекстом.

И к Элин: - Пошли, я тебя устрою.

Повела в спальню для гостей.

Вернулась одна.

– В ванну залезла. Моется.

Денис испытывал какое-то беспокойство.

Что-то тяжелое было в душе. Вроде бы, всё нормально, всё как обычно. Простые заботы, абсолютно верное дело, прекрасное будущее, но вот... Он по полночи не спал, ворочался. Думал:

– Вот закончим эту операцию, мне упадёт на карту восемь миллионов, и полечусь. Да и поместьем надо заняться. Но первым делом устрою себе отдых. На море. С мамой и Варенькой. Да.

Но сон не шёл.

* * *

Четыре дня Соколов возил Элин к Хансен. Девочке передавали именные акции и переписывали на неё имущество.

Девчушка удивлялась, но терпеливо подписывала бумаги. Не отнимали ведь, а дарили.

Через четыре дня все юридические вопросы были улажены, финансовые дела закончены и пришло время переноса сознания.

Доверчивый ребёнок, под фальшивые улыбки участников действа, зашлёл в колбу таймпокета. В другой портал влезла Неа и Бэт нажала кнопку.

Неа, в новом теле, выбралась из портала.

Осмотрела свою фигуру, повертела руками, удовлетворённо хмыкнула. Потом спросила у Бэт:

– А куда вы денете моё старое тело?

– Это принципиально?

– Это, знаете ли, моё тело.

– Мы его уничтожим.

– Как?

– Не знаю. Утилизацией материала у нас занимается герр Соколов.

Девушка повернулась к Денису.

– Ну?

То прищурился и посмотрел на зануду.

– Я разрежу тело на части, сложу в чемодан и утоплю в Рейне. Самые сочные куски оставлю в холодильнике на гуляш.

Он сказал это с такой серьёзной убеждённостью, что Неа от него отшатнулась.

Из второго спотресефта выбралась Элин.

Она хрипела, тряслась и слёзы катились у неё по сморщенным щекам.

– Герр Соколов, что со мной? Герр Соколов, что с моим телом? Что это?