Души проклятых миров. Том 1. Беглянка
Шрифт:
Когда Сельма смогла снова взглянуть на стену, записи уже не было. Даже не разуваясь, она достала холодное пиво, с жадностью осушила две бутылки и прямо в одежде повалилась спать на диван.
Часть 2. Начало кошмара
Следующие месяцы стали мирной гаванью в жизни Сельмы. Казалось, кошмар остался позади. У неё были таблетки и всё необходимое. Как и прежде, с внешним миром она старалась не контактировать. Зарабатывала копейки рерайтингом, написанием рефератов для нерадивых студентов. Для такой работы нужно было лишь время и интернет – и того, и другого
Сельма нарушила свое отшельничество только зимой, когда поняла, что из-за редких ночных походов в магазин и затхлого воздуха у неё начались головокружения и приступы тошноты. Сначала пришлось открыть окна, а к вечеру она решилась выбраться наружу.
Морозный воздух опьянил! Оказалось, в городе уже вовсю царила праздничная атмосфера. Недалеко от леса соорудили что-то вроде ярмарки с аттракционами. Сельме почему-то впервые в жизни захотелось пойти в такое место. Среди всеобщей радости и толкотни её ссутуленная фигура не смотрелась лишней, словно маленькая деталь в тысячном пазле. Взгляд ничто не привлекало, но морозный воздух значительно улучшал состояние. Сельма почувствовала бодрость и силы и даже пообещала себе каждый вечер проветривать дом.
На ярмарке было много детей. С родителями они суетливо толпились возле прилавков. Кто помладше тянулся к сладкой вате или леденцам, кто постарше – стрелял в тире. Со стороны аттракционов доносился восторженный визг. Таким развлечением не гнушались даже взрослые, отдавая себя во власть праздничного веселья. Лампы на гирляндах светились тускло и создавали атмосферу чего-то сказочного. Шатры и прилавки пестрели красно-белыми полосками. Эта суета поглощала, заставляла забыться, отвлечься от всего и значительно повышала настроение.
Сельма не переставала тайком улыбаться, ощущая тихую радость от всего происходящего. Она не смогла бы стать частью этого праздника, и всё же веселье детей и улыбки их родителей грели что-то в душе. Что-то забытое, старое, детское…
Однако радость столь редкой прогулки нарушила мимолетная галлюцинация (или «видение»?). Идя сквозь пеструю толпу, Сельма вдруг ощутила, как сзади к ней с необычайной скоростью приблизилось что-то большое и тёмное. Это что-то было выше неё, оно стремительно подлетело, и в ушах пробирающе зашелестело: «Я наш-ш-шёл тебя-я…» Перепуганная девушка тут же сорвала с себя капюшон и с вскриком повернулась назад.
Но ничего зловещего позади не было. Лишь радостная толпа, дети с леденцами, улыбающиеся родители или компании друзей; и маленький мальчик, который прыгал вокруг своего отца и радостно причитал: «Я нашёл тебя, я нашёл тебя, я нашёл». Никто даже не обратил внимание на перепуганную Сельму. Определённо, ей это показалось. Вечная тревога, психотропные и замкнутое помещение… Ей точно показалось. Показалось…
Однако этим испугом прогулка была прервана, и девушка поспешила домой скрыться от всех глаз… в безопасность… в свою тёмную нору. А там всё было по-прежнему. Тусклый свет, мутное зеркало, звук щётки, трущей пастой зубы, усталый от компьютера взгляд в отражении. Сельма легла спать по расписанию,
Кошмары… Такие реалистичные, страшные. Сельма не понимала, бредит ли она или же проснулась и видит всё наяву. Боль… Она испытывала физическую боль. Подскакивала на диване, холодный пот мелкими каплями стекал по лбу. Вдруг стены рушились, и это оказывался сон во сне. Когда описанная плеяда ужаса прервалась повторным, но уже настоящим пробуждением, Сельма решила не ложиться в третий раз спать. Привычным движением её руки потянулись к таблеткам. Одна, вторая… Это должно успокоить её, это приведёт её в чувства. Приведёт…
На дворе было семь вечера. Зимой темнело рано, солнечных лучей давно уже не было видно. Снова тусклый искусственный свет и шаркающие шаги к ванной комнате. Нужно было прийти в себя. Она открыла зеркальный шкафчик и достала оттуда зубную нить, закрыла и вдруг заорала от нового ужаса: позади неё стоял Он.
Девушка, визжа так, что закладывало в ушах, обернулась назад, но там была лишь пустая часть ванной комнаты и закрытая дверь. Содрогаясь в истерике, она снова посмотрела в зеркало, но отражение не изменилось.
– Беги-и, Сельма… Беги, если выживешь…
Отражение замолкло, как только в зеркало врезалось тяжёлое железное ведро, что стояло здесь на случай отключения воды. Исчезло отражение, но вот голос никуда не делся. Со всех сторон стал доноситься громкий смех, леденящими пальцами закрадываясь в самую душу. Оглушительный, уже знакомый. Понять, кто смеётся, было слишком просто…
Сельма с криком выбежала из ванной, затыкая уши, согнувшись практически пополам, не видя дороги и врезаясь во все углы. Смех был повсюду. Он проникал в само сознание, слух тут был не причём. Неоднократно ударившись, Сельма наконец смогла добраться до входной двери и выбежать на улицу. Но там было ещё хуже…
Люди шли сплоченным торжественным парадом. В ушах звенело. Сельма с трудом вгляделась в это праздничное шествие. Оборачивающиеся лица прохожих были… Уродливы! Свиные рожи… Множество свиных рож. Вот к ней обернулся мужчина с разрезанным ртом и вытянутыми вверх глазами; женщина, вместо лица у которой лишь закрученная кожа. Все на неё стали смотреть в этом оглушительном звоне! Они смеялись и продолжали идти дальше, как отупелое мерзкое стадо. А позади ещё звенел пробирающий потусторонний смех.
Сельма не переставала орать от ужаса, шарахаясь в поиске спасения. Хотела побежать в другую сторону, хотя выхода, казалось, не было. Она была окружена, но что-то схватило её за руку, и толпа всосала её в себя. Девушку швыряло из стороны в сторону, как загнанную лань. Она отталкивалась от одной страшной рожи и попадала в объятия другой. Звон уступил место их омерзительному смеху. Ощущая множество рук на своём теле, каких-то клешней, Сельма почувствовала, что её бы вытошнило, если бы не цепенящая паника и ужас. Чудом она вырвалась из этой толпы, что теперь остановилась. Длинная, без начала и конца колонна людей стояла лицом к ней; все смеялись. Выход был только один – лес, возле которого она уже стояла. Как жертва, загнанная в угол, не чувствуя ног, она побежала туда.