Души в клочья
Шрифт:
Улыбнулась самой себе, представляя, что было бы, если бы меня увидели здесь в таком виде. Почему-то мысль о смерти пугала меньше, чем возможный позор на всю оставшуюся жизнь. Тут же вообразила пухлую физиономию свекрови, презрительное выражение ее лица и да, неотъемлемую часть её бытия — печенье. Вот была бы потеха, узнай она, что невестка от «хорошей жизни во дворце» пошла к морю топиться.
Пока рассуждала о возможных последствиях, подумала и о своих родителях. Отец, скорее всего, не расстроился бы. Дочерей у него хоть отбавляй, а вот матушка точно оплакивала бы свою непутёвую Дафну. Но недолго.
Скорее всего, именно поэтому я не воспринимала Лейлу как своего основного врага. Видела в ней сходство с моей мамой. Сносила её задиристость и грубость, но сегодня… когда увидела её с Люцием, что-то изменилось. Что?
Меня вдруг накрыло огромной волной, сбивая с ног. Возможно, стоило просто отдаться во власть стихии и не пытаться выбраться на берег, но внезапно возникший вопрос не давал покоя. Не могла я умереть, не расставив для себя все точки над «и». Барахтаясь, кое-как выбралась на мель и откашлялась. Досада оттого, что я даже утопиться не могу как следует, душила так, что даже свежий морской воздух не мог наполнить лёгкие и облегчить моё состояние. Сил реветь не осталось, жалеть себя — тоже.
Я просто стояла в темноте, мокрая, замёрзшая и отчаявшаяся обрести хоть какую-то надежду в этой жизни.
Внезапно стало тихо. Ветер ослабел , волны на короткое время угомонились, и я заметила, что нахожусь в воде не одна. Прямо передо мной стоял высший. Я отчётливо видела это, так как различала свечение силы в его глазах. Поначалу испугалась, но он не мог не понять, что я рядом, поэтому отмалчиваться или бежать прочь было бесполезно.
— Люций? — узнала я старого знакомого. — Ты почему здесь? Я же видела…
На нём не было рубашки, весь мокрый.
«Откуда он тут взялся? — подумала я, а сама заметила, что стоит диал неуверенно. Пошатываясь. — А вдруг я просто воды наглоталась и он мне привиделся?»
Подошла и прикоснулась сначала одним пальцем, а затем тремя. Оказалось, что принц настоящий. Горячий, словно печка, хотя и купался среди ночи в холодной воде. Осознав, что замёрзла, смело положила ладонь ему на грудь, чтобы хоть чуть-чуть согреться, а затем и вторую. Диал ничего не говорил. Вообще никак не реагировал на устроенный мной беспредел, только подобрался и будто даже перестал дышать.
— Ты же снишься мне, да, любимая? — внезапно спросил он, а я оцепенела от того, как он меня назвал.
Никто и никогда не обращался ко мне так. Даже законный супруг. Да, я знала, что когда-то нравилась белокурому дикейцу, он этого не скрывал, но до признаний дело так и не дошло. А тут такое.
У меня будто весь воздух из лёгких вышибло. Нужно было что-то ответить, но я не могла собрать мысли в кучу. Если он не слепой, а диал таковым быть не мог, и в темноте эти сверхлюди видели отлично, то прекрасно понимал, кто перед ним. Да, казался слегка не в себе, но взгляд был сосредоточен на мне, а не блуждал где-то. Значит, именно меня, Дафну, он назвал своей любимой.
«О, Пресветлые! Неужели в этом мире есть тот, кому я небезразлична? Тот, кого моя смерть расстроит и
Принц тем временем молча ждал ответа. Потряс головой, будто отгоняя от себя наваждение. И я поняла: его чем-то опоили. Вот почему он так странно вёл себя там с Лейлой. А уж как оказался в воде, даже предположить не могу. Не из окна же тех покоев вывалился, оступившись?
— Конечно. Это сон, Люций. А я просто плод твоего воображения. Помнишь, как мы играли в правду-неправду? Спроси меня что-нибудь, как тогда… дай почувствовать твою магию. — Я вспомнила, как высший показывал мне свою силу.
Это оказалось забавным, и мы придумали игру на её основе. Я всегда знала, в какой именно момент диал касался меня магией. Она оставляла после себя приятное ощущение, похожее на тёплые объятья. Сейчас же мне отчаянно захотелось не только согреться, но и чтобы меня просто кто-то обнял.
— Скажешь правду? — спросил он.
Через мгновение мне стало так хорошо и спокойно, что я не только правду готова была ему открыть, но и всю себя отдать без остатка, лишь бы только быть кому-то нужной. Кивнула и стала ждать дальнейших действий.
— Ты же она? Дафна?
Я подтвердила, убеждаясь, что именно меня он назвал любимой. Не Лейлу или какую-то привидевшуюся ему красавицу. Меня, десятую дочь правителя Лиссии, ненужную супругу принца Ипервории и разочарованную в этой жизни несчастную девушку. Конечно, я, кто же ещё?
— Хочешь…
— Да! — Я не дала ему завершить вопрос, потому что поняла, что именно может удержать меня от совершения роковой ошибки.
Мне нужна была надежда, смысл жить дальше, и Боги послали мне его. Я просила их о помощи Ипервории, и они ответили на мою молитву. Люций — тот, кто спасёт эту страну от краха, а меня от отчаяния.
— Хочу! — сказала я, понимая, что не желаю умирать.
Я хочу жить и узнать, каково это, когда любишь не только ты, но и тебя. Когда с тобой рядом кто-то достойный, а не презирающий тебя мужлан…
И пусть лишь на одну ночь. Неважно. Сейчас мне нужно именно это. И я решилась. Подалась вперёд и буквально запрыгнула на диала. Он поймал, но не спешил что-либо предпринимать. Обхватив его лицо руками, я осторожно прикоснулась к его губам своими. Сразу после этого у меня словно помутилось в голове. Как тогда со взваром. Задумалась, не им ли угостили принца, но эта мысль тут же улетучилась. Место её заняло нечто иное. Желание.
Прижалась к высшему всем телом в попытке не только согреться, но и стать ближе. Люций, оцепеневший поначалу от такого напора, наконец пришёл в себя и ответил на поцелуй. Горячо, но нежно. Провёл языком по моим губам, словно пробуя их на вкус, и улыбнулся.
— Солёная грёза. Я точно брежу. — Он всмотрелся в моё лицо и прижал к себе теснее, уткнувшись носом в мою шею. — А пахнешь точь-в-точь, как она…
У меня же по телу пробежали мурашки, в его объятьях стало жарко, хоть мы и стояли до сих пор в воде. Сейчас всё было иначе, совсем не так, как с Филиппом. Голова кружилась, хотелось найти опору, что-то или кого-то, кто подарил бы мне чувство устойчивости и уверенности в том, что не упаду, смогу выдержать удар любой, даже самой холодной и лютой стихии. И я нашла. Нашла его.