Душной ночью в Каролине
Шрифт:
– Они уже выехали, – доложил он, – я сказал им, что на мистера Тиббса напали двое и нужен доктор.
– Молодец, сынок, – сказал Джесс. – Теперь сбегай и принеси тот большой монтировочный ломик. Мне он вроде ни к чему, а тут может понадобиться.
Энди, еще не успевший отдышаться, но горящий желанием быстро исполнить поручение, сорвался с места. Он мигом обернулся и притащил страшное орудие, за которым его послали.
– Хорошо, что я обзавелся телефоном, чтобы звонили в случае поломки, – сказал Джесс Тиббсу.
Вскоре со стороны
– Вооруженное нападение и покушение на жизнь, – сообщил Тиббс. – Я напишу докладную, как только мы приедем в участок.
– Ты напишешь докладную? – спросил один из полицейских.
– Наверное, это Вирджил, – предположил его спутник.
– Да, я Вирджил, – подтвердил Тиббс. – Поосторожней с тем, что направо. У него, по-моему, то ли сломана, то ли вывихнута рука.
Когда они приехали в управление, в дежурке их встретил сам Гиллспи.
– Что произошло? – спросил он.
– Я обедал у Джесса, механика, с которым вы меня познакомили, – сказал Вирджил. – А потом, когда уже возвращался к машине, на меня набросились двое. Один из них попытался оглоушить меня деревянной дубинкой.
Гиллспи воспринял новости с непонятным удовлетворением.
– Давайте их ко мне в кабинет, – распорядился он и двинулся впереди всех. Когда его приказание было выполнено, шеф уселся за стол и, ни слова не говоря, впился глазами в задержанных. Так прошла томительная минута. Затем он набрал в легкие воздуху, и комната содрогнулась от раскатов его голоса:
– Кто из вас, сопляков, написал мне анонимное письмо?
Ответа не было. Наступившую тишину нарушило жужжание селектора. Гиллспи щелкнул клавишей.
– Пришел доктор, за которым вы посылали, – сообщил дежурный.
– Проводи его сюда, – приказал Гиллспи. Через несколько секунд дежурный ввел в кабинет высокого старого негра, очень худого, с черным чемоданчиком в руке.
– Я доктор Хардинг, – представился он.
Гиллспи ткнул длинным пальцем в сторону человека, бережно прижимавшего к себе поврежденную руку.
– Займись-ка им, – приказал он. – Когда я услышал, что двое парней набросились на Вирджила, я подумал: наверное, доктор нужен ему, и сказал дежурному, чтобы вызвал цветного. Ну а раз уж ты здесь, можешь с таким же успехом взяться и за этих типов.
Доктор Хардинг, словно не замечая в словах Гиллспи никакого оскорбления, внимательно посмотрел на своего случайного пациента.
– Ему надо лечь, – сказал он. – Где это будет удобнее?
– Не смей до меня дотрагиваться, – заявил тот. – Я хочу, чтобы вызвали моего собственного доктора.
– Заткнись! – рявкнул Гиллспи. – Тем, кто пишет мне письма и указывает,
– Вам не слишком-то долго хозяйничать в этом городе, – пригрозил мужчина.
– С меня хватит, – отрезал Гиллспи. – Пусть доктор осмотрит его в камере. Отведите задержанного.
Пострадавшего вывели. Гиллспи переключился на его компаньона:
– Ну, кто же придумал с письмом? Лучше выкладывай, а не то огребешь кучу неприятностей.
– Я не из пугливых, – ответил тот, – я требую судебного разбирательства. Вам должно быть понятно, что это значит.
– Ясное дело, мне это понятно, – сказал Гиллспи. – Но если уж так, слушай, что я сделаю. Позвоню в газету и расскажу им, как ты со своим дружком накинулся на цветного, который в два раза меньше каждого из вас, и он сбил вас с копыт. А потом можешь обращаться в суд.
– А я заявлю, что он со своим черным дружком, который в два раза больше каждого из нас, накинулся на нас с дубинками, – ответил мужчина, все еще не собираясь сдаваться. – Мы шли по своим делам и никого не трогали.
– Ну да, в цветном районе… Ты с дружком, два уважаемых, почтенных гражданина, шли себе в негритянский бордель, и тут вам набили морды. Мудро, ничего не скажешь, в любом случае это не в твою пользу.
– Хватит, поговорили, – упрямо заключил мужчина.
Гиллспи повернулся к Тиббсу.
– Хоть ты и не белый, но драться, видать, умеешь, – похвалил он.
– Я должен благодарить того, кто меня научил, – ответил негр. – Его зовут Такахаши, и он тоже не ариец. – Тиббс повернулся к дверям. – Дело уже близится к концу. С вашего разрешения, я вернусь к работе.
К удивлению Тиббса, Гиллспи поднялся и вышел следом за ним.
– Вирджил, – сказал он, когда они оказались вдвоем в коридоре. – Я думаю, ты достаточно толковый малый, чтобы понять: тебе лучше сматывать из города. Сегодня тебе повезло, а завтра кто-нибудь возьмет ружье, и тут уж не увернешься. Послушай моего совета, уматывай отсюда, пока у меня на руках не оказалось еще одно убийство. Я сообщу в твою Пасадену, что ты у меня хорошо поработал.
– Я уеду, мистер Гиллспи, – ответил Вирджил, – но не раньше, чем доставлю убийцу Мантоли и все необходимые доказательства. Я не могу поступить по-другому; наверное, вы меня понимаете.
– Смотри, мое дело – предупредить, – сказал Гиллспи.
– Что ж, спасибо, – отозвался Тиббс и поспешил к проходной.
Светлые сумерки тихо опускались на горную терраску, где всего несколько дней назад рядом с Дьюной Мантоли, чопорно вытянувшись от смущения, сидел Сэм Вуд. Теперь она была здесь одна и, глядя на молчаливое шествие гор, уходящих к горизонту, старалась разобраться в своих мыслях и чувствах. Ей уже было известно, что Сэм Вуд обвиняется в совращении шестнадцатилетней девочки, дочери полуграмотного работяги.