Душою и телом

Беннет Элизабет

– Именно. – Магнус улыбнулся: – Также, как и Миранда. И так же, как, я надеялся, будешь ты.

– И ты считаешь, что легко можешь разрушить то, что создал? – сказала Касси, вставая.

– Не смей двигаться! – предупредил он, снова наводя на нее пистолет. – Учти, я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то нехорошее.

– Но у тебя нет выбора, – сказала Касси как бы между прочим. – Ты убил Миранду, потому что она знала слишком много. Почему я должна стать исключением?

– Я не убивал ее! Не убивал; слышишь! Это был несчастный случай.

– Вроде того, что произошел с Фелицией Рул?

– Да, нет же, тогда я

был пьян. С Мирандой все обстояло иначе.

– Как, иначе? – спросила Касси, набравшись смелости. – От чего умерла моя сестра?

– Автокатастрофа, – злобно прошипел Магнус. – Стой, не двигайся. – Он осторожно подошел к камину и, не спуская с Касси глаз, бросил в огонь последние бумаги из оставленного Мирандой конверта.

– Ты же знаешь, что она была совсем не такой, какой казалась с экрана, – сказал он, краем глаза наблюдая, как догорает последний листок. – Она хотела, чтобы весь мир вертелся вокруг нее. Она была не просто эгоистична. Она шла на любой риск ради удовлетворения собственного тщеславия. И ничего никому не прощала.

– Ты имеешь в виду Джесона?

– Да, она никак не хотела отступить. Я предупреждал ее, я умолял – она не слушала. Она решила соединить два сюжета в одну разоблачительную передачу о Джесоне и о Хаасе. Мы договорились встретиться с ней, чтобы поговорить, в отеле неподалеку. Мы называли его «хижиной», там мы встречались еще в ту пору, когда наш роман был в самом разгаре.

34

– Встретимся в «хижине». Около восьми.

– Но, Миранда, это невозможно, мы приглашены сегодня на прием в Бруклинский ботанический сад.

– Ерунда! То, что я хочу сказать тебе, важнее. Я ухожу от Джесона. Это решено окончательно. А потом у меня в голове, Вэнс, созрела идея передачи, от которой вся Америка будет стоять на ушах!

– Миранда… я… я приду. В восемь.

Вечер выдался холодный, дул пронизывающий северный ветер. Стоило ему выехать из Мэдфорда, как пошел снег. Пришлось максимально снизить скорость, чтобы не разбиться – такой сильный был гололед. «Дворники» едва успевали счищать со стекла налипавший снег. Он знал, что должен морально подготовиться, придумать, как убедить ее отказаться от своей идиотской идеи с передачей, но его мысли вертелись только вокруг ее слов: «Я ухожу от Джесона». Ему казалось, что «дворники» отбивают ритм именно этой фразы. Они не были вместе уже много месяцев, он даже забыл, когда последний раз она позволяла ему себя поцеловать, поэтому теперь, предвкушая, как они вновь останутся наедине в обшарпанной комнатке и несколько часов напролет будут заниматься любовью, он не мог думать ни о чем другом. Он сразу заметил ее красный «мерседес», припаркованный слева от входа в гостиницу в довольно темном месте, и поставил свою машину рядом.

В одном из номеров горел свет.

– Дверь открыта, – крикнула она.

– Извини, что опоздал, – сказал он, когда вошел. – Этот чертов снег! – Он почувствовал сильное волнение. Она лежала на двуспальной кровати, свернувшись калачиком. Ее густые белокурые волосы рассыпались по подушке. Она была одета по-спортивному, но, как всегда, дорого: длинный, почти, как платье, бежевый кашемировый свитер, колготки телесного цвета и кожаный пояс с золотой пряжкой. Она уже успела скинуть туфли, и сейчас они, словно послушные зверюшки, лежали у кровати. Он почувствовал запах

ее духов, сразу как вошел. Это были очень дорогие стойкие духи с великолепным ароматом, который наполнял всю комнату. Она улыбнулась ему и отложила в сторону измятый журнал, который читала.

– Спасибо, что вообще пришел. Я должна была вырваться оттуда, из этого чертова дома!

– Что случилось? – Он снял пальто, положил его на стул и сел на край кровати. Он едва сдерживал себя, хотя так хотел ее – до головокружения!

– Я ухожу от Джесона, – вновь повторила она.

– Дорогая моя, но это же чудесно! – Он не мог долее сдерживаться и прильнул губами к ее руке.

– Мы дико переругались. – Она отняла у него руку, перекатилась на другую сторону кровати и наконец встала. – Я выяснила насчет той девушки, Вэнс. Той самой, в «Савое». Ее, оказывается, убили – наркотики здесь ни при чем. – Она повернулась к нему, и он увидел, что ее глаза сияют злорадством: – Неужели ты не понимаешь? Так вот почему Джесон отстегивает Хаасу денежки! Это сделал он, а Хаас об этом знает. Он, наверное, помог ему замять дело.

– Видишь ли, Миранда, я был там… Наверное, это я убил девушку, – сказал он и сам испугался своих слов.

– Ты? – Она расхохоталась. – Я тебе не верю! Ты слишком цивилизован и воспитан. Н-е-е-т, это Джесон. Я знаю его лучше, чем ты. У него бывают такие минуты, когда я верю, что он способен на убийство.

– А что, если твои обвинения несправедливы? – спросил он, медленно поднимаясь с кровати. Как странно – он сердится из-за того, что она ошибается! Чудно! Ему неприятно то, что она подозревает Джесона, а не его. Джесон! Ну, конечно же, он первый, кого ей хотелось заподозрить. Единственный человек, которого Миранде Дарин так и не удалось под себя подмять. А Магнус всегда был послушным. Он слишком цивилизован и воспитан!

– Нет, я знаю, это он. – Миранда подошла к окну. Жуткий снегопад кончился, и за окном кружились теперь милые пушистые снежинки. – Я сразу поняла, что у него с Хаасом какие-то делишки, – сразу, как только мы познакомились. Он всегда избегал разговоров об этом человеке. Чуть ли не с самого начала нашего знакомства я почувствовала: он что-то от меня скрывает. Он всегда был недоволен, когда я включала Хааса в число приглашенных. По правде, говоря, я контактирую с этим старым пропойцей только назло Джесону.

– А по какой, интересно, причине ты общаешься со мной?

Миранда будто не слышала его вопроса:

– Если бы ты только видел, какое у него сделалось лицо, когда я спросила его о деле в «Савое»! Я никогда раньше не замечала, чтобы он настолько терял над собой контроль! Я думала, он прибьет меня.

– Но он все отрицал? Когда ты обвинила его в том, что это он убил девушку?

– Конечно, еще бы! А что же ты хотел, чтобы он вдруг сознался в том, что так тщательно скрывал от меня всю жизнь?

– А он не сваливал все на кого-то другого?

– Нет, он просто старался убедить меня забыть всю эту историю. Забыть, как же! Ведь эта передача войдет в историю, Вэнс! Ты только подумай, Миранда Дарин разоблачает собственного мужа и известного сенатора!

– Ты можешь их обвинить, – спокойно сказал Магнус и подошел к ней. – Но можешь не суметь разоблачить.

– Не говори глупостей. – Миранда была неумолима. – Во-первых, у меня есть доказательства, а во-вторых, на моей стороне правосудие.