Два часа в благородном семействе, или о чем скрипела дверь

Амфитеатров Александр Валентинович

ДРУГЪ ДОМА. Какихъ же еще доказательствъ?

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Просто щекотливо говорить!

МАТЬ. Если едоръ шелъ не къ Над, то спрашивается: къ кому же онъ шелъ?

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Ma soeur! ma soeur!

МАТЬ. У кухарки есть свой пожарный, къ которому я отпускаю ее каждую субботу. Да! Да! Каждую субботу! Я не изъ тхъ хозяекъ, которыя тиранятъ прислугу.

ДРУГЪ ДОМА. Вы — ангелъ!

БАБУШКА.

Нян Василис семьдесятъ шестой годъ.

МАТЬ. Если не къ Над, то къ кому же?

БАБУШКА. Не ко мн.

ДДУШКА. Хо-хо-хо-хо-хо!

МАТЬ. Надюсь, что и не ко мн?

ДРУГЪ ДОМА. Ахъ, что вы! что вы!

МАТЪ. Или, вотъ, можетъ быть, къ ней — къ Клодин?

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Напротивъ!

ДРУГЪ ДОМА. При всемъ моемъ уваженіи къ вамъ, милый Поль, я нахожу, что вы зашли слишкомъ далеко. Вы должны взять свои слова обратно.

МАТЬ. Оставьте его, Пьеръ… Какъ будто вы не знаете Поля?

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Для него лучшее удовольствіе — спорить противъ очевидности.

МАТЬ. И противорчить ради противорчія.

ДРУГЪ ДОМА. Вы должны взять ваши слова обратно.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Поль никогда не замчаетъ, какъ онъ оскорбляетъ своихъ близкихъ.

МАТЬ. Потому что онъ эгоистъ.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. И либералъ.

БАБУШКА. Вс либералы развратники.

ДРУГЪ ДОМА. Вы должны взять ваши слова обратно.

ДЯДЯ. Что брать-то? Я ничего обиднаго не говорилъ. И въ голов не имлъ ничего подобнаго тому, что вы вообразили.

МАТЬ. Слишкомъ много сказалъ ты, Поль! Слишкомъ много!

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Богъ теб судья, Поль!

БАБУШКА. У! Безстыдникъ!

МАТЬ. Мн не надо никакихъ доказательствъ. Мой инстинктъ матери, охраняющей свое дитя, мое чувство жены и хозяйки дома говорятъ громче доказательствъ. Но если эта смазливая тварь находитъ въ брат Павл такого пылкаго рыцаря…

ДЯДЯ. О, Господи! Да поймите же вы вс: я не знаю даже, какъ ее по имени зовутъ.

МАТЬ. Если онъ, ради какой-нибудь развратной горничной, не колеблется унижать родныхъ сестеръ…

ДЯДЯ. Да вдь кончено уже съ этимъ! Зачмъ же опять?

МАТЬ…. то я сама теперь требую, чтобы вы вс присутствовали при томъ, какъ я допрошу Надю.

ДЯДЯ. Кому это надо?

МАТЬ. Пусть братъ Павелъ убдится, что я не злодйка и одна справедливость говоритъ во мн.

ДЯДЯ. Да къ чему, Лили?

МАТЬ.

Нтъ, нтъ! Я настаиваю.

БАБУШКА (дяд). Къ стыду твоему относится!

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Ахъ, Лили! Какъ ты всегда умешь поддержать свое достоинство. А вотъ я — напротивъ.

ДРУГЪ ДОМА (матери). Не волнуйтесь! Только, — ради Бога, — не волнуйтесь! Вы знаете, какъ я всегда волнуюсь, когда вы волнуетесь.

МАТЬ. Добрый мой! Двадцать лтъ — и все тотъ же!..

ДРУГЪ ДОМА. Двадцать лтъ — и все тотъ же!..

МАТЬ. Какъ летитъ время!

ДРУГЪ ДОМА. Но мы не мняемся.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Напротивъ!

ДЯДЯ. Хорошете!!!

НАДЯ (входитъ). Изволили звонить?

МАТЬ. Подойдите ближе, Надежда. Мой братъ Поль желаетъ спросить у васъ…

ДЯДЯ (сорваяся съ мста). Нтъ, ужъ это извините! Нтъ, ужъ братъ Поль ршительно никого ни о чемъ спрашивать не желаетъ! Нтъ, ужъ вы не путайте! Нтъ, ужъ это безъ меня! (Уходитъ.)

БАБУШКА. Который мужчина полоумный, такъ въ полоуміи и помретъ.

МАТЬ. Вотъ и сказалось оно — мужское-то безпристрастіе! (Другу дома.) Одинъ вы никогда меня не огорчаете.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Напротивъ!

МАТЬ. Надежда! Я позвала васъ, чтобы сказать вамъ, что съ этой минуты вы можете считать себя свободною. Я вашихъ романовъ въ дом терпть не намрена. Поняли?

НАДЯ. Такъ точно-съ… Только барыня…

МАТЬ. Безъ оправданій. Мн все извстно, все.

НАДЯ. Однако, барыня…

МАТЬ. Русскимъ языкомъ говорю вамъ, что мы не нуждаемся въ вашихъ объясненіяхъ. Ваши похожденія насъ не интересуютъ.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Напротивъ!

БАБУШКА. Сама я тебя, соколена, выслдила, собственными глазами, сама!

МАТЬ. Запирательства безполезны. Лучше сами признайтесь, что виноваты.

ДРУГЪ ДОМА. За чистосердечное признаніе Богъ прощаетъ гршнику половину вины.

НАДЯ. Я, дйствительно, очень виновата предъ вами, барыня.

МАТЬ. А! Вотъ я желала бы, чтобы Поль слышалъ!

ДРУГЪ ДОМА. Онъ долженъ слышать!

МАТЬ (Над). Можете идти. Прости вамъ Богъ вашу испорченность и неблагодарность.

Надя хнычетъ.

МАТЬ. Нтъ, нтъ, просите прощенія не у меня, но у Бога. Пусть Онъ проститъ вамъ порокъ и грязь, которые вы внесли въ нашъ честный домъ, а я… я — мать моей дочери!..