Два часа в благородном семействе, или о чем скрипела дверь
Шрифт:
ДРУГЪ ДОМА. Поль, на васъ лица нтъ! Вы разстроены, Поль? Вы больны?
ДЯДЯ. И разстроенъ, и боленъ.
ДРУГЪ ДОМА. И все это — изъ-за…
ДЯДЯ. Изъ-за! изъ-за!
ДРУГЪ ДОМА. Поль! Дорогой товарищъ! Дайте мн вашу руку. Такъ. Будемъ говорить, какъ мужчины, по душамъ. Вы неправы.
ДЯДЯ. Вамъ-то откуда знать, правъ я или неправъ?
ДРУГЪ ДОМА. Если вы питаете слабость къ этой двушк, зачмъ вамъ
ДЯДЯ. Опять я у нихъ оказываюсь въ Надьку влюбленъ!
ДРУГЪ ДОМА. Я, другъ мой Поль, странности любви понимаю. И снисхожу. Маргарита была простая мщанка, но великій Фаустъ увидалъ ее за швейною машиною и — продалъ свою душу Мефистофелю.
ДЯДЯ. Фаустъ? Нтъ, мой любезнйшій. Я себя не Фаустомъ чувствую, а скоре Валентиномъ.
ДРУГЪ ДОМА. Поль… Вашъ намекъ.
ДЯДЯ (демонически хохочетъ). «Возьмите ваши слова обратно!»…
ДРУГЪ ДОМА. Фи, Поль! Вы продолжаете подозрвать…
ДЯДЯ. Нтъ-съ, не подозрвать. Спросите племянника Мишку. Надя была съ нимъ. Между нею и едоромъ нтъ ничего.
ДРУГЪ ДОМА. Вы уврены?
ДЯДЯ. Спросите Мишку!
ДРУГЪ ДОМА (закрываетъ глаза рукою). Ужасно!.. а! ужасно!.. какой ударъ фамиліи! Бдная, жалкая Клодина!
ДЯДЯ. Позвольте-съ…
ДРУГЪ ДОМА (стремительно). Но, Поль, ради Бога, удержитесь: ни слова Лили. Зачмъ ей знать эту грязь? Она и безъ того взволнована.
ДЯДЯ. Но позвольте же.
ДРУГЪ ДОМА. И постарайтесь не быть слишкомъ суровымъ къ той… преступной. Пожалйте Клодину! Смирите ваше негодованіе!..
ДЯДЯ. Да позвольте же мн…
ДРУГЪ ДОМА. Вооружитесь философіей. Клодин тридцать девять лтъ. Вспомните Вольтера. «Если двушекъ не выдаютъ замужъ, он выходятъ сами»…
ДЯДЯ. Да чортъ же побери, наконецъ!..
МАТЬ (входитъ). Поль опять о чемъ-то ужасно кричитъ.
ДРУГЪ ДОМА. Дорогая!
МАТЬ. Еще никогда въ жизни не испытывала такой ужасной мигрени.
ДРУГЪ ДОМА. Вамъ надо на воздухъ, непремнно на воздухъ.
МАТЬ. Да, я приказала заложить лошадей. (Уходитъ.)
ДРУГЪ ДОМА. Я съ вами, дорогая…
ДЯДЯ. Хмъ… Любезнйшая сестрица.
ДРУГЪ ДОМА. Поль! Ради Бога! Предоставьте мн… Я лучше васъ знаю Лили. Не надо! Р-р-р-ради Б-б-бога! (Жметъ ему руку и, уходя, шопотомъ.) Теперь издаютъ много хорошихъ книгъ. Знаете, поучительныхъ: для нихъ, падшихъ. Я сейчасъ же заду въ магазинъ и пріобрту для несчастной Клодины. (Уходитъ.)
ДДУШКА (снимаетъ
ДЯДЯ. Мессалина! Лукреція Борджіа! Мать Гамлета, въ сравненіи съ тобою, ангелъ правды и невинности!
ДДУШКА. Удивительное дло, Поль: отчего мн во сн двки не снятся?
ДЯДЯ. Папаша!
ДДУШКА. Прежде снились. Хорошихъ двокъ во сн видалъ.
ДЯДЯ. Что ваши сны, папаша! У насъ наяву такое…
ДДУШКА. Ну, наяву, братъ, ау! Насъ нту. Былъ комъ, да уздился. Хо-хо-хо!
ДЯДЯ. Папаша!
ДДУШКА. Ну?
ДЯДЯ. На нашу семью обрушился позоръ.
ДДУШКА. Обрушился, такъ подыми.
ДЯДЯ. Позвольте… вы — глава!
ДДУШКА. Нтъ, братъ, я на пенсіи. Моя хата съ краю. И, пожалуйста, вы меня, старика, въ свои аферы не мшайте.
ДЯДЯ. Мн странно, что вы подобное причисляете къ аферамъ.
ДДУШКА. И скоро тебя, бднаго, судятъ?
ДЯДЯ. Типунъ вамъ на языкъ!
ДДУШКА. Стало быть, не ты проворовался, — зять, что ли?
ДЯДЯ. Ни я, ни онъ. Что за фантазія!
ДДУШКА. Служите, чай.
ДЯДЯ. Хорошо вы, однако, насъ понимаете…
ДДУШКА. Казна — дворянское дло. Ежели одинъ при безотчетныхъ суммахъ, а другой — по народному продовольствію? Тутъ и святой украдетъ.
ДЯДЯ. Вы, папаша, изъ ума выжили.
ДДУШКА. Въ газетишкахъ-то, поди, цыганятъ?
ДЯДЯ. Въ ндрахъ рода нашего позоръ, папаша!
ДДУШКА. Не мое дло.
ДЯДЯ. Вотъ въ этихъ самыхъ стнахъ.
ДДУШКА. Наплевать.
ДЯДЯ. Дочь ваша преступна.
ДДУШКА. О? Неужели Клодинка сблудила? Хо-хо-хо! Ахъ, шельма! Разскажи-ка, братъ, разскажи!
ДЯДЯ. И этотъ!
ДДУШКА. Археологъ, что ли, какой на скелетъ ея польстился?
ДЯДЯ. Мило вы выражаетесь о двушк, о вашей дочери.
ДДУШКА. Свои люди. Жениховъ тутъ нтъ.
ДЯДЯ. Не о Клодин рчь. Елена Николаевна отличаться изволятъ.
ДДУШКА. Эва! Новости! Ты бы еще что-нибудь объ Екатерин Великой, что ли…
ДЯДЯ. Я ее выведу на чистую воду.
ДДУШКА. Не твой департаментъ. У Лили мужъ есть. Теб-то что?
ДЯДЯ. То, что я ненавижу лицемріе и жестокость. Сейчасъ она — предъ всми нами — ошельмовала, изсрамила, выгнала изъ дома Надежду эту несчастную.