Два чуда для Папы Мороза
Шрифт:
Как только я немного успокаиваюсь и позволяю себе поверить в лучшее, на нашем пути будто из-под земли вырастает Лев.
***
– Вы же знаете, Мирослава, мне приказано не выпускать вас из особняка до приезда хозяина, - будто железная машина, со скрипом чеканит он, а сам на Ника с подозрением косится.
Морозов мгновенно задвигает меня за свою широкую спину, заслоняя нас с мальчиками от грозящей опасности.
– Уйди с дороги по-хорошему, - холодным, стальным тоном говорит Льву.
– Он будет искать ее, а особенно –
Выглядываю из-за плеча Ника, изучаю напряженное лицо охранника – и внезапно понимаю, что зла он нам не желает. Несмотря ни на что, остается моим другом, однако Морозову не доверяет. Я и сама не до конца понимаю, правильно ли я поступаю, уезжая с ним. Но, кажется, иного выхода нет.
– Лев, ты же знаешь, Солнцеву плевать на детей. А его деньги я вернуть никак не смогу. Только Яра имеет право счетами распоряжаться. Мы с мальчиками здесь в ловушке, - уговариваю его.
Лев задумчиво смотрит на нас, просвечивает взглядом-рентгеном, особенно долго останавливаясь на Никите, а потом молча отступает. Полностью освобождает путь, а сам проходит мимо, направляясь в дом.
Поравнявшись со мной, Лев слегка касается моего плеча рукой, которую тут же Ник перехватывает и держит так крепко, будто сломать готов в любую секунду.
– Берегите себя, - несмотря на слепой гнев Ника, произносит охранник тепло.
Зыркнув на Морозова, вырывает запястье из его жесткого захвата и поднимается по ступенькам.
– Что это было только что? – с ревностью рявкает Ник.
– Дружба, - растерянно лепечу я. – Настоящая.
Коля и Митя, почуяв неладное, шустро мчатся к воротам. Тем временем Ник обнимает меня за талию, чтобы увести прочь, но я не двигаюсь с места, а провожаю Льва взволнованным взглядом.
– Может, тебе тоже не следует оставаться здесь? – выкрикиваю ему вслед. – Солнцев будет в ярости…
Мужская рука на моей пояснице тяжелеет, над самым ухом разносится грозное: «Ты что делаешь?». Но я беру Ника под локоть, пытаясь успокоить своим жестом и одновременно задержать его. Не могу бросить Льва на растерзание Солнцеву. Пусть даже Морозов злится и ревнует…
– Ты права. Премии меня босс уже лишил, до зарплаты могу не дожить, - хмыкает Лев, останавливаясь и оглядываясь на миг. – Охрану я отвлек, так сказать, раздал всем поручения, так что вы покинете территорию без проблем. Сейчас почищу данные с камер видеонаблюдения, а то наши доблестные службы и мордой, и номерами светят, - намекает на Ника, который и так еле гнев свой сдерживает. – И свалю сам. Меня здесь больше ничего не держит, - добавляет многозначительно.
Лев разворачивается и ускоряет шаг, оставляя меня в растрепанных чувствах.
– Поехали, - выводит меня из ступора настойчивый приказ Ника.
Вопреки грубоватому обращению, он с осторожностью и заботой, от которых я отвыкла, увлекает меня вдоль заснеженной дорожки. Поддерживает, не позволяя поскользнуться. И только оказавшись возле машины, Ник
Стоит ему снять сигнализацию, как Коля и Митя тут же распахивают пассажирские двери. И из салона доносится громкий лай.
– Эй, Дина не выпускайте, - повышает голос Морозов. – Опять сбежит, мелкая шерстяная зараза, - ругает щенка беззлобно.
– Папа Мороз, ты что, чуть его не потерял? – говорит Коля с укором, а сам пса на руки берет и к себе прижимает. И только Мите разрешает его погладить. – А кормил? – прищуривается. Брат дублирует его выражение лица.
Складывается впечатление, что дети и взрослые поменялись местами. И мальчишки сейчас Ника воспитывают.
– Его попробуй не покорми, всех соседей на уши поставит, - усмехается Морозов, немного разряжая накаленную обстановку. А сам загружает наши вещи в багажник. Я мельком заглядываю внутрь и с удивлением отмечаю, что там уже находятся какие-то сумки. – Хорошо, что есть собачий корм. Жаль, детского не придумали, - ехидно подмигивает Коле и Мите, а они морщатся с отвращением.
– Фу, мы не хотим корм, - кривятся.
Перешептываются между собой, хохочут радостно, но я не вникаю в их словесную перепалку. Продолжаю всматриваться в салон автомобиля. На полу между сиденьями – какие-то свертки.
– А-а-а, куда мы едем? – тяну я, осознав, что и щенка Морозов неспроста с собой взял. Что-то задумал…
– Так, места занимайте, - выдает Ник уже серьезно. С холодком. – И ты садись в машину, - открывает передо мной дверь.
Мы с мальчишками не рискуем перечить Морозову. И даже пес затихает.
– Дин, ты соскучился? – довольно обращается к нему Коля, нырнув в теплый салон.
– Холосый, - присоединяется к ним Митя и треплет щенка по шерстке.
Такая милая картина вырисовывается, что я невольно засматриваюсь. Все выглядит уютно, по-семейному. Правильно…
Ник заводит двигатель, но тоже не упускает возможности взглянуть на детей через зеркало дальнего вида.
– Я очень скучал, - признается тихо.
– Они тоже, - выпаливаю импульсивно, с улыбкой наблюдая за мальчишками.
Ловлю на себе обволакивающе-горячий взор Ника. И чувствую, как вспыхивают мои щеки. Опускаю ресницы смущенно.
– А ты? – хрипло уточняет он.
– Не простила?
Не спешу отвечать. Молча отворачиваюсь к боковому окну, незаметно обнимаю себя руками в области живота – и делаю вид, что рассматриваю морозные узоры на запотевшем стекле. Сама же жду, пока машина тронется с места.
Я не готова к серьезному разговору. Не сейчас. Мне нужны силы и время.
Монотонный шум двигателя, плавное покачивание авто и звонкие голоса детей убаюкивают меня. Сказываются последствия суматошного дня, приступа боли, уколов, которые мне сделали в гинекологии, принятых лекарств… Я не замечаю, как проваливаюсь в сон.