Два дня в апреле
Шрифт:
Разве можно исключать такой поворот событий? Никогда ведь не знаешь наверняка, что и как может случиться в этой жизни.
К семи Мо снова возвращается домой. Пора отправляться к Дафнии. Хорошо бы снова переобуться в кроссовки. Ботинки хоть и кожаные, но ходить в них очень неудобно. Но к сожалению, кроссовки по-прежнему стоят у стенки влажные: еще не успели просохнуть.
Она идёт в ванную комнату с твёрдым намерением смыть свой макияж. Мо всегда так делает, если после посещений мужа идёт ужинать к Дафнии. Она не хочет, чтобы они жалели её. Не станет же она объяснять им, что разрисовала себя, как куклу, только ради мужчины, который хоть и смотрит на неё неотрывно, но
Но в самый последний момент Мо снова кладёт кусочек мыла в мыльницу. Ведь сегодняшний ужин — особый. Вроде как собираются отмечать день, который все они предпочли бы забыть навсегда. А потому сегодня всё должно быть по-особому, не так, как обычно. Решено! Она оставляет свой макияж. И пусть себе думают, что хотят!
Мо освежает помаду на губах, добавляет несколько капель туалетной воды себе за уши и какое-то время созерцает в зеркале старуху с редкими седыми волосами на голове.
— Вперёд, подруга! — командует она сама себе. — Иначе ты рискуешь помереть от голода.
Между тем объявился уже и Чики. Терпеливо поджидает её на кухонном подоконнике снаружи. Уставился на неё немигающим взглядом своих золотисто-жёлтых глаз, похожих в свете электрической лампы на два ярких фонарика.
— А, пожаловал наконец! — говорит она, открывая ему входную дверь, и кот моментально заскакивает в дом. Сегодня у неё нет для него никаких колбасных шкурок или кусочков мяса, а потому она просто наливает в блюдце немного молока. Кот без лишних раздумий пристраивается подле блюдца и начинает жадно лакать. Где-то она слышала, что вроде взрослым котам молоко противопоказано. Но кажется, Чики даже не подозревает о вредности продукта.
Он с удовольствием лакает молоко, а его хвост в это время ритмично раскачивается из стороны в сторону. Как-никак, а Чики изрядно скрашивает её одиночество. Если бы не нужно было снова уходить, Мо бы позволила ему и задержаться у неё в гостях. Но вот плошка вылизана до блеска, и она начинает носком ботинка осторожно подталкивать его к дверям.
— А теперь ступай. Всё, до свидания!
Чики недовольно жмурится в ответ. Явно он обижен таким негостеприимным приёмом. Но сдаваться он тоже не намерен — демонстративно разваливается прямо на полу и начинает царапать лапками плитку. Тогда она подталкивает его рукой по скользящей плитке по направлению к выходу, а там берёт за шкирку и выкидывает вон. Кот отчаянно мяукает в ответ, всем своим видом протестуя против столь незаконных действий.
— Знаю, знаю, ты обиделся. Прости, но мне нужно бежать, я тороплюсь! Понимаешь? Увидимся завтра, ладно?
Завтра котяра обязательно снова прибьётся к её дверям. Он не из тех, кто помнит обиду долго. Особенно если в качестве компенсации его поджидает что-нибудь вкусненькое.
Слава богу, дождь прекратился. И вечер даже совсем не плох: не льёт сверху, тротуары подсохли, ветер тоже стих. Сквозь серые облака, затянувшие небо, пробиваются несколько полосок розоватого цвета. Наверное, к завтрашнему дню окончательно распогодится. Ну и хорошо! Правда, на улице по-прежнему холодно, но её поистине бесценное зелёное пальто продолжает исправно делать своё дело. В пальто ей тепло. Вот только колено разболелось не на шутку. Но она ведь сегодня находилась вдоволь, вот и перенапрягла ногу. Хорошо, что автобусная остановка недалеко, всего лишь в конце улицы.
И автобус не заставляет себя ждать. Не успела она присесть на скамейку, как он уже показался из-за угла. И даже места свободные есть. Она может ехать сидя. Отлично! Мо с трудом вскарабкивается по ступенькам, цепляясь за поручень.
— Пожалуйста, поторопитесь! — командует ей водитель. Совсем ещё мальчишка. Наверняка годится ей во внуки. Не сегодня-вчера спорхнул со школьной парты. Он бросает рассеянный взгляд на её удостоверение. Знает и так, что ей положен
Она садится возле окошка. Прямо напротив неё сидит какой-то здоровяк и уплетает за обе щеки огромный кусок пиццы, свисающий с его рук. В воздухе вкусно пахнет сыром и пряной зеленью. Мо чувствует, как рот непроизвольно наполняется слюной. Ещё одно веское напоминание, что за весь день у неё крошки во рту не было. Как позавтракала утром, так вот до вечера и таскалась по делам.
Впрочем, Мо не большая любительница пиццы, как и всех прочих продуктов, которые она относит к категории «заморских». Всякие там спагетти, рис, лапша и прочие мучные изделия, названия которых она даже не может выговорить. Бог их знает, из каких краёв они приплыли. То ли дело кусочек хорошей ветчины и подобающая порция овощей в качестве гарнира. Вот такую еду она согласна есть каждый день. Самая здоровая пища в мире!
Сюзанна, та, помнится, очень любила всю эту иностранщину. Пицца у неё со стола не сходила. А ещё чесночный хлеб, полные кастрюли самых разных макарон, приправленных травами и специями, и в придачу какой-то ужасный сыр, запах которого напоминал Мо запах грязных носков у какого-нибудь неряшливого парня. Финн тоже всегда брезгливо морщил нос, когда жена доставала из холодильника этот сыр. Но Сюзанна лишь смеялась в ответ и говорила ему: «Не хочешь, не ешь!»
Впервые Мо попробовала на вкус гранаты и манго, когда ей было уже далеко за сорок. Если честно, то они её разочаровали. Она за них бы и ломаного пенса не заплатила, будь её воля! Разве можно сравнить все эти экзотические фрукты с их местными яблоками? Взять, к примеру, такой сорт, как «оранжевый пипин». Он же буквально напоён соком. Ну, дыни тоже ещё куда ни шло. Особенно те, которые светло-жёлтые. Розоватые, так те — сплошная вода!
Дафния тоже может при случае сварганить и очень вкусную лазанью или даже настоящий французский пирог под названием «Киш». Но, вообще-то, она не сильно увлекается всей этой кулинарией. Финн никогда не был привередлив в еде, дома ел всё, что подавала мать. Помнится, не успеет она положить ему порцию, глядь, а тарелка уже чиста. И это только радовало! Вряд ли бы у Мо хватило терпения возиться с капризным ребёнком, который то не ест и на это смотреть не хочет, отпихивая от себя тарелку с едой.
Сзади кто-то громко и прочувствованно рыгает. Мо замирает в ожидании, что пассажир извинится за свои недостойные манеры. Куда там! Никаких извинений! Хорошие манеры — это нынче полный анахронизм, уже давно канувший в Лету. Сегодня никто не торопится засвидетельствовать своё почтение или уважение другому человеку, и по большому счёту всем друг на друга наплевать.
Автобус преодолевает подъём в гору, потом делает поворот и останавливается прямо возле школы, в которой учительствует Джордж. В салон заходят новые пассажиры. Мо наблюдает в окошко, как к школе подъезжают машины и паркуются одна за другой на площадке напротив парадного входа. Кажется, Дафния говорила ей, что сегодня в школе какой-то концерт. Иначе Джордж тоже обязательно пришёл бы на ужин.
С завтрашнего дня у него начинаются пасхальные каникулы. Целых две недели оплачиваемого отпуска. Недурно! И целых две недели ребятня будет гонять мяч на улице, прямо под её окнами, всё время норовя попасть мячом в дверь. Беда с этими мальчишками! Кого угодно из себя выведут.
А вот и уже знакомая ей молодая женщина медленно вылезает с пассажирского сиденья серебристой машины, открывает заднюю дверцу, отстёгивает ремень безопасности ребёнка, который выпрыгивает из машины следом. Мальчик что-то держит в руках. Мо вглядывается пристальнее и узнаёт того самого плюшевого мишку, которого мать купила ему сегодня утром в их благотворительном магазине. Как всё же тесен мир! Мо совсем бы даже не удивилась, если бы узнала, что малыш учится у Джорджа.