Два доллара

Романов Герман Иванович

А тут ситуация пикантная — самого маршала, генералов и адмиралов мятежниками никак не объявишь, они ведь выступают за короля и родину, просто желают убрать вороватое правительство в сторону, что задумало заключить мир с опаснейшим врагом, когда победа так близка. И получило уже за это деньги, причем названа внушительная сумма. Что это такое как не предательство, сеньоры — да это самые настоящие враги и изменники, что свили в столице змеиный клубок и норовят вонзить кинжал в спину доблестно сражающихся дивизий и корабельных команд.

И пусть все на самом деле обстоит не так, и предприняты просто предупредительные меры, но мертвые оправдаться не смогут. А живые, если хотят жить,

отойдут в сторону, передадут кормило власти и посыплют пеплом головы — на них грехов и так выше крыши, и все это прекрасно понимают. И маршал церемониться со своими политическими врагами не станет, стране «великая чистка» настоятельно необходима, и сейчас это все прекрасно понимают. Нужно спасать страну и корону, пусть даже ради этого придется отстранить от власти и истребить «старую верхушку», которая без борьбы свое место под солнцем не уступит. Но реформы «сверху» гораздо лучше, чем та революция «снизу», которая настойчиво стучится пока кулаками, а через треть века и прикладами винтовок начнет.

— Хорошо, сеньоры адмиралы — я считаю ваши требования справедливыми, и со своими генералами присоединюсь к ним. Испании действительно нужно новое правительство, что выведет страну из того тяжелого положения, в которое ее вогнали неразумные правительства. Нужна «Хунта», тут вы правы, и мы должны во всем поддержать юного короля во всех его начинаниях! А глупцов, воров и заговорщиков с изменниками необходимо сурово покарать! И вы правы, дон Серхио — время не терпит!

Маршал тяжело поднялся с кресла, за ним сразу же поднялись адмиралы, демонстрируя свою преданность, но Бланко сделал характерный жест, и они снова уселись в кресла.

— Дон Паскуаль, вы мне будете нужны морским министром, благо знаете, что нужно флоту и имеете опыт в оправлении этой должности. Генерал Линарес заменит меня на посту генерал-капитана Кубы, а вас, дон Серхио, он просил назначить командующим Практической Эскадрой. Дон Арсенио восхищен вашими «блиндадо» и «тачанками» — какое загадочное непонятностью слово. И вы знаете, как воевать с янки, и умеете это делать. Если и есть, кто может добиться победы в долгой войне с ними, так только вы!

Слушая эти негромкие слова, медленно ходящего по кабинету маршала, Сергей Иванович понял, что его просто вовлекли в давно подготовленный заговор, причем обхаживали со всех сторон — и генерал Линарес, и Сервера с Бустаменте, и теперь сам глава «Хунты». Но что-то подобного он и ожидал — это побежденные утирают слезы, а победители навязывают свою волю…

Дивизионный генерал Арсенио Линарес-и-Помбо, был ранен в боях с американцами при Сантьяго. И в недалеком будущем при разных правительственных кабинетах трижды был военным министром. Именно он много сделал для реорганизации испанской армии после позорного окончания войны…

Глава 49

— Эскадра Камары в пути, сеньоры, нам осталось только дождаться ее прихода, ведь корабли прошли Суэцкий канал 26 числа. Исход войны решится в самое ближайшее время — броненосцы адмирала Серверы скоро покажут неприятелю, кто на море останется единственным властелином. Так что наша кровь пролита не напрасно — да и что мы могли сделать…

Контр-адмирал Патрисио Монтохо-и-Пасарон говорил негромким срывающимся голосом, и огорченно взмахнул рукой, не закончив фразу. Действительно, что они могли сделать в ситуации, когда американская эскадра из четырех бронепалубных крейсеров

и двух больших канонерских лодок оказалась в самой Манильской бухте. Янки ухитрились пройти мимо крепости Коррехидор, их по беспечности гарнизона пропустили без единого выстрела, хотя орудия вроде были приведены в боевую готовность. Хуже того, на поспешно выставленном минном заграждении неприятель не потерял ни одного корабля, даже подрывов не случилось.

Мистика, прямо слово! Им сам дьявол ворожил, что ли?!

А дальше последовал бой у Кавите, вернее самое безжалостное избиение современными кораблями с отличными пушками и броней, которому он противопоставил эскадру из деревянных кораблей, заложенных много лет тому назад с устаревшей, а то и откровенно дряхлой артиллерией — ведь многие пушки заряжались с дула. Да, у него было вдвое больше крейсеров, но самые большие были в три тысячи тонн водоизмещения, у американцев даже малые крейсера были крупнее. Ему ставят в вину численный перевес над врагом, обращают внимание на цифры, и при этом не понимают, что корабль водоизмещением в едва тысячу тонн и скоростью в десять узлов не может быть крейсером, это канонерская лодка, наподобие тех, что имелись у американцев, только при этом скверно вооруженная. А малый крейсер «Кастилия» вообще не имел хода, в валу, что шел на винт, пошла течь, которую пришлось наскоро заливать бетоном. Понятное дело, что после этого корабль превратился в несамоходную плавбатарею.

Да и все остальные крейсера с парусным рангоутом и пушками времен второй карлистской войны представляли крайне низкую боевую ценность — под градом американских снарядов, по сделанным подсчетам их было больше пяти тысяч, скорее даже шесть, испанские корабли загорались один за другим. Пылали погребальными кострами, с лежащими везде трупами — матросы и офицеры буквально выкашивались осколками, так как броневых щитов не имелось. Сам Монтохо получил осколок в ногу — рана плохо заживала в тропическом климате, но ему повезло, организм справился. А вот другим раненным счастье не улыбнулось — от нагноений начиналась лихорадка, потом гангрена и люди умирали как мухи.

— Что мы могли тогда сделать…

Слова прозвучали как эхо. Сейчас адмиралу было обидно — его обвиняли в том, где его вины не было. Упрекали, что предназначенные на береговые батареи орудия лежали на песке, мины заграждения не выгрузили из трюмов, не поставили пушки на берегу Субик-бея, небольшой бухты, где для эскадры он первоначально планировал создать главную базу. Но все его обвинители почему-то не обращают внимания, что транспорт с боеприпасами, пушками и минами прибыл за два дня до появления отряда командора Дьюи, начали выгрузку, но просто не успели. Банально не хватило времени, хотя он поторапливал всех, как мог. И почему-то никто не обращает внимания, что транспорт пришел в Манилу с опозданием на четыре месяца.

Сеньоры из Мадрида предпочли свою нерасторопность и нераспорядительность переложить на него, найдя «козла отпущения» для собственных грехов. Ведь нужно же кого-то обвинить в том, что испанцы в Маниле осаждены повстанцами — и здесь целиком вина на правительстве, и на генерал-капитане Филиппин, именно тут кроется первопричина. Ведь выполни условия туземцев, не нарушь данные обещания, ничего бы не было. Но нет — эти прохвосты предпочли обвинить тех, кто доблестно сражался и погиб в бою. Ведь командир «Рейны Кристины», его флагмана капитан де навио Луис Кадорсо-и-Рей был смертельно ранен, когда последним сходил с горящего корабля. И еще нашлись идиоты, кто обвинил его самого в глупости и нерадении — мол, китайские корабли горели в бою в Желтом море от японских снарядов, и нужно было просто убрать заранее все дерево.