Два кольта и винчестер

Баковец Михаил

Ситуация была страшная, не располагающая к лишним мыслям. Но в моей голове всё равно пронеслось:

«Хорошо, что это не настоящие зомби. Им бы эти дробинки были как горохом о стену».

Не знаю как так вышло, но в какой-то момент я обнаружил себя на улице с «клювом» в правой руке и разряженным револьвером в левой. В доме страшно орали и раздавалась частая стрельба. Рядом на земле дёргался в агонии кто-то из ирландцев, слабеющими руками зажимая рваную рану на шее. Я дёрнулся было обратно, но буквально перед носом кто-то захлопнул дверь и запер её на засов. Ударившись плечом о листовое железо на дверном полотне, я громко крикнул:

— Эй! Это я! Впустите!

Меня не услышали. Выругавшись, я отскочил от двери, встретил

прямым ударом ноги в живот шустрого заражённого, решившего попробовать меня вкус, приголубил его по затылку «клювом», сунул в кобуру пустой револьвер и тут же достал заряженный. Его немедленно пришлось пустить в ход, чтобы отбиться от трёх заражённых. Пять выстрелов — три тела. Таких вокруг лежало уже штук двадцать. Многие продолжали дёргаться, но уже не имея сил встать на ноги.

— Сюда! Давайте сюда! Быстрей же!

Обернувшись на крик, я увидел открытое окно в конюшне, а в нём светловолосую растрёпанную головку Саманты. Оконный проём был узким, но пролезть в него я мог.

— Посторонитесь!

Сначала внутрь бросил «клюв», затем стянул ремень с кобурами и швырнул его следом, за ним последовала самодельная сухарка с боеприпасами. Я теперь без неё никуда.

— Берегитесь! — вскрикнула девушка и посмотрела округлившимися глазами мне за спину. Оборачиваться уже не было времени. Я схватился за край оконного проёма и послал себя вперёд. Ударился левым плечом о стену, макушкой теранулся о верхний косяк проёма, но успел заскочить раньше, чем меня попробовали на зуб. Когда рухнул на пол, то краем глаза увидел, как девушка направляет в окно «винчестер» и спускает курок. Кувыркнувшись через голову, я вскочил на ноги и бросился к поясу. Достал револьвер с последним патроном и встал рядом с окном, в которое уже во второй раз стреляла девушка. С противоположной стороны маячила перекошенная рожа заражённого. Пуля разнесла ему нижнюю челюсть, но не нанесла серьёзного урона.

Бах!

Я направил на него своё оружие и нажал на спуск. На такой дистанции пуля, струя дыма и сноп искр ударили ему в глаз одновременно. Заражённого отбросило от окна.

— Закрывай! — крикнул я Саманте и левой рукой схватился за одну ставню. — А то опять полезут!

Когда ставни захлопнулись и были заперты на засов, я слегка вздохнул с облегчением. Пусть в них долбились заражённые и совали пальцы в бойницу, но прорваться внутрь они не могли. Как и быстро сломать защиту.

— Перезарядись, пока есть время, — взглянул я на девушку.

Сам в этот момент занялся своими револьверами. Быстро сдвинул крышку на барабане, по одному выбил гильзы, проворачивая барабан, затем вставил по одному патроны, закрыл крышку и убрал «армейца» в кобуру. Точно таким же образом перезарядил второй. Саманта занималась тем же с карабином. Но ей было легче. Всего лишь вытащить из кармашка бандольеро патрон и вставить его в окошко на ствольной коробке. Повторить эту операцию пятнадцать раз. Или чуть меньше, по количеству истраченных ранее боеприпасов.

Всё это время мы слушали урчание заражённых, непрекращающуюся стрельбу на территории фермы, редкие крики людей. Ещё и лошади в стойлах рядом с нами бесились. Давно бы уже выскочили из них, но загоны были построены с умом.

— Зачем вы сюда прибежали? — поинтересовался я у девушки. — Или нападение застало вас на улице? Тогда почему не пошли к нам в дом, вы же видели, что вам дверь открыли? — и следом про себя добавил. — «Из-за чего потом половину из нас сожрали внутри».

— Я к Розе пришла.

— Что? К кому?

— К Розе. Идёмте, я покажу, — Девушка подвела меня к загону, где стояла белая кобыла с бурым пятном на морде, очень сильно похожим на распустившуюся розу. — Видите, какая красавица? Она любит меня, а я её. Она бы с ума сошла без меня тут! А если бы осквернённые смогли пробраться сюда? Я бы не пережила такого.

— Вы серьёзно?!

Та посмотрела на меня с непониманием. До неё не дошёл смысл

моего вопроса. А я подумал вот что. Что зоошиза — это не бич двадцать первого века. Данное психическое отклонение, оказывается, появилось намного раньше. В моём времени даже чиновники боялись связываться с общественным мнением тех, кто с болезненным азартом и исступлением бросался на защиту «собачек и кошечек». И это при том, что в стране минимум один раз в месяц бродячие стаи убивали человека. Чаще всего ребенка. Потому законы про отлов и усыпление бродячих собак принимался не один год, а когда был принят, то его исполнение скинули на местные органы самоуправления. Те же в свою очередь опять же из страха перед зоошизиками убирали его в дальнюю папку, оставляя всё идти прежним ходом. А ведь про опасность собачьих стай говорилось и писалось давно. Сначала слали тревожные письма с докладами охотники, егеря, охотоведы и лесники. Сообщали, что популяцию диких животных, в том числе краснокнижных, истребляют стаи собак. Даже безбашенные кабаны удирают от одичавших друзей, мать их, человека. Волчьи и собачьи стаи делят охотничьи территории в самом буквальном смысле. О таком я читал новости из рязанской области. И серые стараются не лезть к псинам. Потом появились жалобы фермеров. Бродячие собаки регулярно нападали на фермы, где выращивалась домашняя птица и скот. В том числе и экзотические животные. В памяти всплыли эпизоды с гибелью страусов, альпак, ондатр, овец с козами от клыков собак. Потом начались регулярные нападения собак уже на людей. Интернет заполонили видео с камер на парковках, магазинов, авторегистраторов и телефонов. В новостях общественность потихоньку стала привлекать внимание людей к этой серьёзной проблеме. И каждый раз зоошизики, считающие себя зоозащитниками, начинали жуткую истерию на тему «жизни собак тоже важны». Тем самым мгновенно ломали все попытки решить проблему опасности бродячих собак. Последователи теории заговора видели в этом происки иностранных разведок. Мол, это один из кирпичиков, которые всяческие англичане и американцы закладывают в стены, что расслаивают общество и вызывают недовольство правительством.

И вот сейчас напротив меня стоит одна из таких, кто посчитала, что её жизнь не стоит жизни какой-то лошади. Мало того, даже не подумала, что в попытках защитить её погибнут другие. Человеческие жизни в обмен за жизнь животного.

— Тьфу, — плюнул я совсем как Лодочник на дверь загона, где нервничала белая кобыла, вызвав очередной недоумённый взгляд девушки. Если она захотела возмутиться, то не успела — заражённые усилили натиск на входную дверь, которая угрожающе затрещала.

Мы с Самантой подскочили к ней, прицелились в мелькавшие в бойницах фигуры и открыли частую стрельбу.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!..

Левой ладонью я отводил курок к себе, а с правой стрелял, почти прислонив ствол к срезу крестообразной бойницы. Просовывать оружие в неё не рисковал, чтобы его не схватили заражённые. Они хоть и тупые, но определёнными рефлексами обладали. Уж хватательными точно. С той стороны скопилась настолько плотная толпа, что каждая пуля, и моя и Саманты, находила свою цель.

Глава 23

ГЛАВА 23

Ферме не повезло оказаться на пути небольшой кочующей орды заражённых. Небольшой — это несколько сотен тварей от прыгуна до лотерейщика. Кого-то сильнее в этом смертоносном стаде не обнаружилось. И в этом нам повезло. Будь в орде хотя бы десяток кусачей, мы бы не отделались малой кровью. Всего погибли пять человек. В нашем отряде это был Ийко. Ферма также лишилась отары овец. Заражённые сумели сломать дверь в овчарню, которую никто не защищал. Ещё они вытоптали почти все посевы.

— Что-то Мотыга расстроенным не выглядит, — тихо сказал я Лодочнику. — У него люди погибли, полей лишился и скота. А он ходит чуть ли не песенку насвистывает.