Два короля
Шрифт:
Двое суток спустя, уставшие, голодные, они вышли к выселкам возле города Стамар. Вид на Стамар и россыпь маленьких чёрных хибарок вокруг городской стены открывался практически с опушки — город находился в самом сердце долины Гвеер и издалека был похож на серого котёнка, свернувшегося клубком посреди большого ярко-зелёного ковра.
— И здесь живут люди! — негодовал Лэрге, когда они преодолели пологий склон и подошли ближе.
— Разве ты за время своих путешествий не обратил внимание, что условия жизни для тех, кто живёт не в столице, вообще оставляют желать лучшего? — холодно осведомилась
Элья с содроганием смотрела на маленькие унылые огородики, на одежду, развешенную для просушки на покосившихся заборах. Жителей почти не было видно — вероятно, ушли в город работать, — только кое-где попадались женщины, стиравшие бельё, да какой-то мальчишка, раздевшись по пояс, пилил внушительного вида бревно. Рядом лежало несколько чурбанов. Пила с противным звуком вгрызалась в древесину, замирала на миг, застряв по дороге, потом, высвободившись — наверняка это стоило мальчику больших усилий — вгрызалась снова. Виу, виииу, вии…
— Весёленькое местечко, — хохотнул наёмник по имени Мадбир.
Такого же роста, как Карлен, но более крепкий на вид, вечно лохматый темноволосый Мадбир был единственным человеком во всём отряде, которого Элья откровенно побаивалась, хотя и сама не могла объяснить себе почему. Его улыбка казалась ей оскалом хищника, в прищуре голубых глаз под густыми бровями мерещились опасные огоньки. Из-за куртки с многочисленными карманами и нашивками, фигура Мадбира выглядела ещё массивнее, чем была на самом деле, и Элья невольно вздрагивала, когда наёмник неожиданно возникал поблизости. Однажды, во время очередного привала в лесу, она довольно громко ойкнула, когда увидела тёмный силуэт, быстро идущий по сосняку в её направлении.
— Ты чего? — спросил тогда Мадбир, появляясь из-за деревьев. Он как раз возвращался с рыбалки, с мотком верёвки в одной руке и с небольшим ведёрком — в другой.
Элья неловко рассмеялась:
— Ты меня напугал! Нельзя же так подкрадываться!
Мадбир тоже расхохотался, запрокинув чёрную косматую голову.
— Боишься меня? — весело спросил он. — Правильно, малышка. Меня многие боятся. И, как показывает время — не зря! Но ты не трясись, я своих не трогаю.
Он потрепал её по щеке большой, пахнущей рыбой рукой и зашагал к костру, над которым корпел сосредоточенный Мароль.
Элья тогда задумалась было, насколько она в этой компании «своя», но потом, как водится, опять на что-то отвлеклась.
Сейчас же при звуках его голоса девушка снова вспомнилась та встреча в лесу.
«Как показывает время — не зря…»
Действительно, не зря. Разве можно не бояться человека, которого веселят чужие несчастья? Вот вышагивает, со спрятанными в карманах руками, отведя локти, смотрит вокруг и щурится — будто к товару приценивается. Меж тем как перед ним — люди с покалеченными судьбами…
«И в ком-то из них, возможно, живёт волшебник», — невольно
Так это было, или нет, впечатление от местных жителей создавалось на редкость угнетающее.
Вот уж сложно назвать это место «весёленьким»… Даже в шутку. Как-то неправильно говорить такое, не по-человечески.
Элья незаметно подобралась ближе к Грапару и зашагала с ним рядом. От этого стало немножко спокойнее.
— А почему ты не хочешь остановиться у кого-нибудь из этих людей? — спросила она. — Им наверняка нужны деньги, а возьмут они меньше, чем городские…
— Там живёт одна моя знакомая, — отозвался Грапар. — У неё остановимся.
— А…
Элья слегка поотстала.
Знакомая, значит. Ну-ну. И сколько у него, интересно, таких знакомых?..
Позже выяснилось, что причин для неуместной (в любом случае) ревности не было никаких. «Знакомой» Грапара было около пятидесяти лет, причём, когда Элья увидела её, то порядком струхнула: по её представлениям, именно так выглядели ведьмы, некогда жившие в шемейских деревнях. Нет, внешность Кальды — так её звали — вовсе не была отталкивающей: ни страшных бородавок на лице, ни длинных когтей; русые волосы аккуратно уложены, платье хоть и простенькое, но чистое и вовсе не рваное… Но как она разговаривала, как держала себя, как смотрела на гостей!
— Вы, трое — на чердак. Вы — сюда. Вы, две, ляжете в той комнате.
Слова произносит как-то странно, словно в детстве её по-другому учили их выговаривать. Голос грубоватый, лицо застывшее, будто каменное. Глаза смотрят так тяжело, что от них хочется спрятаться. Элье показалось, что даже Грапар избегает смотреть на Кальду. Откуда он вообще её знает? Она швея, живёт в одном из самых унылых стамарских кварталов — хотя дом её, несмотря на некоторую неопрятность снаружи и изнутри, выглядит весьма добротно: нельзя сказать, например, что ему может грозить такая беда, как протекающая крыша, или что в него легко пробраться ворам, сломав дверь или высадив ставни. Как он отыскал её в этой дыре, что их связывает?..
На прямой вопрос Грапар ответил как-то невпопад:
— Она наполовину иланка. И ненавидит Эреста… — Потом глянул на недоверчивое, немного обиженное лицо Эльи и усмехнулся: — У меня много самых разнообразных знакомых по всей стране. Я ведь давно в Сопротивлении. Кальда — очень сильная, волевая женщина. И она всегда помогает мне. Если хочешь узнать о ней что-то личное — лучше сама спроси.
Поговорить с Кальдой по душам? Нет уж, спасибо. Проще умерить своё любопытство. Хотя Элье никогда прежде не приходилось общаться с иланцами, даже полукровками. Вот, значит, почему Кальда так странно говорит — акцент…
— Да нет, ладно. — Элья беспечно пожала плечами. — Пойду лучше прогуляюсь. Интересно же город посмотреть! Не хочешь составить мне компанию?
— Чего я там не видел… — рассеянно отозвался Грапар. — Да и дела кое-какие есть. А ты прогуляйся, если хочешь. Только одна не ходи, Стамар — не самое безопасное место.
Он вышел из дома, а Элья осталась стоять посреди пустой прихожей. Настроение гулять практически сразу пропало, но меньше всего ей хотелось бы, чтобы Грапар решил, будто у неё было желание посмотреть город только с ним.