Два лика одиночества.

Вегашин Влад

– Я не о том… Я о том, что было раньше и позже… Как же покалечили твою душу… Талеанис, прости, что заставила тебя это снова пережить. – Она подалась к нему, обняла за плечи, прижалась всем телом.

Перед глазами все поплыло. Мантикора упрямо затряс головой, пытаясь отогнать наваждение – на несколько секунд помогло, а потом все вновь заволокло странным туманом, искажающим зрение. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что это просто слезы выступили на глазах.

– Арна, я…

– Не надо… пожалуйста, не говори ничего. Я чувствую тебя и чувствую

твое желание показаться хуже, чем ты есть, чтобы я бросила тебя и мне не грозила опасность, которую ты можешь мне нести…

– Не «хуже, чем есть», а таким, какой есть на самом деле, – упрямо ответил полуэльф, отчаянно пытаясь смахнуть слезы так, чтобы собеседница этого не заметила.

Танаа только прижалась к нему крепче, мотая головой.

– Я вижу тебя таким, какой ты есть на самом деле. Вижу даже лучше, чем ты сам можешь увидеть. И я не брошу тебя. Мы вместе справимся с Левиафаном, после того, как вернем тебе Раэл'а'Раин. Обещаю…

– Арна, если проклятие сработало, то мне уже незачем ни ехать за мечом, ни сражаться с Левиафаном… Все бессмысленно, – пробормотал полуэльф сквозь слезы.

Девушка вскинула голову.

– Талеанис, какой же ты иногда бываешь глупый и невнимательный! – с укором воскликнула она. – Я видела тебя на помосте, когда меч Эстиса пронзил ее насквозь. Знаешь, такая рана в живот – это очень больно и, кстати говоря, смертельно. А потом он еще и отрубил ей голову. А ты как стоял, так и стоял, не хватаясь ни за живот, ни за шею. Понимаешь, о чем я?

– Если бы я был виноват в ее смерти, то я бы ощутил все, что, умирая, ощутила она… – проговорил Мантикора, поднимая голову. – Какой же я идиот! Я ведь и правда не почувствовал ничего, кроме страха, что все кончено!

– Ты позволяешь себе слишком много страхов, – серьезно проговорила Арна, выпрямляясь. – И в результате страхи затмевают твой разум и твои чувства. Ты оказываешься в их власти и начинаешь делать ошибки. Боясь Левиафана, ты никогда не сможешь его победить. И пока ты боишься делать ошибки так, как ты боишься этого сейчас – твой страх будет делать ошибки за тебя. Ты должен научиться контролировать свой страх.

– Учитель говорил, что не боятся только безумцы и дураки, – неуверенно возразил полуэльф.

– А я не говорю, что надо не бояться. Надо уметь контролировать свой страх и не позволять ему контролировать тебя.

– Я постараюсь, – тихо пообещал Талеанис.

На душе было гадко. Он как никогда явственно ощущал, какая же он мразь и предатель…

– Если понадобится помощь – приходи, – Арна поднялась на ноги, поднесла повязку к лицу. – Я всегда рядом…

– Спасибо…

Когда полуэльф ложился спать, он был уверен, что не сможет заснуть. Однако спустя пять минут его глаза закрылись, и он погрузился сперва в легкую дрему, а потом и в глубокий и спокойный сон без сновидений. И уже не видел, как осторожно поднялась с края его постели оставшаяся незамеченной Арна.

–

Думаете, это сработает? – недоверчиво поинтересовался Змей.

– Да. Смотрите, пока он и его люди будут отвлечены, Гундольф и Талеанис, каждый во главе своего отряда, проникнут в замок через эти подземные ходы, – пальцы Арны проскользили по карте и остановились точно напротив двух тайных переходов, отмеченных неровным пунктиром. – Наша задача проста – убить Птицу. Скорее всего, заклятие, действующее на тех наемников, которых вы привезли с собой, после смерти заклинателя спадет. А там уже действуем по плану Гундольфа – я не сильна в тактике.

– Можно попробовать. Но в случае неудачи… мы теряем все.

– Я знаю. Но если мы не попробуем, мы теряем все в любом случае, просто чуть позже.

– Вход во второй подземный ход виден со стены, – недовольно пробурчал Эстис, указывая на крестик на карте. – Их подстрелят еще до того, как они спустятся вниз и тут же поднимут шум. Вы полагаете, я не думал о возможности атаки изнутри?

– Люди Птицы не так уж и дисциплинированы, кроме того, они привыкли, что здесь им ничего не угрожает. А завтра будет сильный ливень. Даже если стража на стенах и будет, то они не разглядят небольшой отряд за пеленой дождя, особенно, если ваши люди будут аккуратны.

– Допустим. Значит, мы с вами идем к Птице, господа Гундольф и Талеанис со своими отрядами проникают в замок через подземные ходы, а Орогрим?

– Я иду с вами, – тоном, не терпящим возражений, заявил орк.

Молодой граф пожал плечами.

– Тогда я иду собирать людей. Выступаем за час до заката, так?

– Именно.

– Эй, там! Открывайте! – заорал Орогрим во всю мощь легких.

На стене замка кто-то зашевелился, выглянул, стараясь не высунуться под обрушивающиеся с неба потоки воды.

– Кого еще Ярлиг принес? – раздалось сверху.

– Его сиятельство Эстис де Карнэ, графа Сайлери желает видеть лорда Птицу и говорить с ним о деле, не терпящем отлагательств! – проорал орк.

Арна поправила капюшон и улыбнулась, вспоминая, как Грим сегодня повторял эту фразу раз десять, прежде чем понял, как именно ее надо произносить, чтобы добиться нужного эффекта.

Надо заметить, его тренировки не пропали даром – на стене еще покопались, а потом мост со скрипом начал опускаться. Однако ворота остались запертыми.

– Что-то заподозрили? – тихо спросила Арна у замершего рядом Змея.

– Вряд ли. Просто разумная предосторожность. Сперва нас проверят за стеной замка, а потом уже впустят внутрь… или прирежут на месте, а тела сбросят в ров, – хищно улыбнулся граф.

– Вы, я смотрю, оптимистично настроены, – хмыкнула Танаа.

– О, да! Я полон оптимизма, как никогда!

– По-моему, вы полны исключительно сарказма.

– В моем случае он с успехом заменяет оптимизм, – уже совершенно серьезно отозвался Эстис, направляя коня к мосту.