Два любящих сердца
Шрифт:
Джуди не смогла сдержать горькой усмешки. Она прекрасно понимала всех этих женщин. Когда-то она и сама не могла иначе смотреть на Алессандро. Виной всему его… Бог знает, как это можно назвать. Чувственность, наверное? Слишком мужчина. Ему даже не надо ничего делать. Сила, исходящая от него, магнитом притягивает всех женщин от восьми до восьмидесяти. И ее тоже. Несмотря ни на что. Несмотря на восемь лет одиночества и боли.
Она огляделась вокруг почти с отчаянием. Берите его, он ваш, хотелось ей крикнуть на весь зал. Берите — но будьте осторожны. На вид
Ничего она, конечно же, не закричала. Вместо этого подняла голову и уставилась прямо в синие холодные глаза, снова и снова пытаясь выиграть схватку, в которой заранее была обречена на поражение. Это был единственно возможный способ общения с этим человеком. Малейшая слабость — и он переступит через вас, как через кучку мусора.
— Развлекаешься, граф?
— Отнюдь. Терпеливо жду указаний.
— Терпение — не в твоем стиле. Хочу уточнить насчет развода.
— Нечего уточнять. Работа — потом оплата.
— А аванс?
— Как ты себе его представляешь? Я должен встать на колени посреди ресторана и поклясться святым Франциском, что разведусь с тобой? Это противоречит канонам католической церкви.
— Не помню, чтобы ты был особенно религиозен.
— Да и ты не страдала богобоязненностью, так что подобная клятва была бы пустым сотрясением воздуха. Джу, все уже решено, ты здесь, завтракаешь со мной, и так будет продолжаться до тех пор, пока я не сочту, что работа выполнена.
— Иными словами, пока ты не выкупишь у Спардзано остров?
— Серж посвятил тебя в детали? Хорошо. Значит, ты в курсе, что я не отступлю.
— О да. Это я знаю и без Сержа.
Она говорила, а сама не могла отвести глаз от его лица и шеи. Слишком хорошо ей было известно, что скрывается под тонким шерстяным пуловером и идеально отглаженными темными брюками. Могучее, смуглое тело, способное сводить с ума, дарить блаженство, горячее и желанное…
— Алло! Джу! Вернись! У тебя такой вид, точно ты собираешься вцепиться в меня прямо здесь и начать срывать с меня одежду. Кстати, твои вещи привезут через полчаса. За ними уже поехали.
Она мгновенно пришла в себя и яростно прошипела:
— Что еще за новости?! Ты хочешь сказать, что в мое отсутствие твои ротвейлеры рылись в моих…
— Если ты о трусиках и лифчиках, то не волнуйся. Пит женат уже пять лет и не страдает фетишизмом. Он не будет их прятать на груди, просто сложит все в чемодан и привезет сюда.
— Какого черта!
— Тебе забронирован номер на моем этаже.
— Я не хочу жить в гостинице. Алессандро погрозил ей пальцем
— Ты прекрасно знаешь, что ничего необычного в этом нет. Тебе предстоит заниматься мной интенсивно и подробно, глупо тратить время на поездки до дома и обратно. Номер у тебя отдельный, к тому же, уж прости, он будет побольше твоей квартиры. Что ж Рендер тебе не купил квартиру получше? Не заслужила?
— Я сама ее оплачиваю, к твоему сведению. И живу так, как мне нравится.
Синие глаза опасно потеплели, а в голосе появились
— Ты меня извини, конечно, но ТЕБЕ не может нравиться ТАКАЯ квартира. У тебя совсем другой темперамент. Я лично вижу тебя среди ковров. На медвежьей шкуре. Большие окна во всю стену, зимний сад…
— Что ты несешь?
— Фантазирую. Это куда невиннее, чем хватать тебя за коленки на глазах у всех. Так вот: огромная комната, вся в коврах и шкурах. Низкая тахта, черное шелковое постельное белье. Ты же любишь спать голой?
— Алессандро…
— И ходить по квартире голышом тоже любишь. В твоей комнатушке это невозможно, потому что напротив многоквартирный дом, где наверняка полно извращенцев. В пентхаус, Джу! Давай вместо развода я тебе заплачу много денег, и ты переедешь в пентхаус? Кстати, зачем тебе вообще развод? Именно сейчас, после восьми лет молчания?
— Я просто не вспоминала о нашем браке. Он был таким коротким…
— Ты правду говоришь?
— Конечно!
Она сопротивлялась из последних сил, потому что синие глаза уже зажгли в ней темный и непобедимый огонь, все тело едва не сводило сладкой судорогой, пальцы под столом впились в скатерть, нещадно комкая ее…
— А как насчет нашего секса, Джу? Об этом ты тоже не вспоминаешь?
— Нет!
— А почему ты дрожишь? И откуда этот румянец? Все рыжие — бесстыжие…
— Алессандро…
— И зачем нам врать друг другу? Ты — бессовестная шлюха, я — бессердечный бабник. Давай посмотрим правде в глаза и скажем честно: да, мы ненавидим друг друга за то, что сделали восемь лет назад, но одновременно хотим друг друга, хотим так, что ты едва можешь усидеть на месте, а я…
— Что ты?
— А я и просто не могу удержаться!
Он перегнулся через стол и начал ее целовать. Проклятое кресло сковывало движения, но и без этого Джуди не могла бы вырваться из стальных объятий проклятого плейбоя. Потому что вцепилась в его плечи не менее крепкой хваткой и отвечала на поцелуй столь же яростно.
Потом он отстранился от нее, и Джуди попыталась перевести дух, спрятаться за чашкой кофе, однако руки тряслись так сильно, что она наверняка не удержала бы ее.
— Да, я был прав. Некоторые вещи не меняются со временем. Ты великолепно целуешься, Джу. Знаешь ли, очень немногие женщины способны понять тот факт, что поцелуй, по сути дела, есть то же соитие, только произведенное не при посредстве половых…
— Прекрати. Пожалуйста.
— Прекращаю. В основном потому, что я еще не старый мужчина и мне трудно держать свои гормоны в узде. Даже и не знаю, как я выдержу все это время рядом с тобой.
— В этом нет необходимости. Я буду организовывать мероприятия и передавать тебе инструкции через Сержа…
— О нет! Это рискованно. Он слишком необуздан, наш Серж. Он может не сдержаться, наброситься на тебя, и тогда…
— Если тебе охота потрепаться, то я пойду.
У нее было такое ощущение, что на запястье внезапно сомкнулись стальные наручники. Пальцы Алессандро сжали ее руку мертвой хваткой,