Два любящих сердца
Шрифт:
— Я ведь не шучу, Джу. Теперь ты повсюду будешь ходить со мной.
— На случай, если тебе еще раз захочется схватить меня подобным образом, предупреждаю — я ОЧЕНЬ громко кричу.
— Это я знаю. И знаю, что именно может заставить тебя кричать… Солнышко.
Она едва не потеряла сознание. Он назвал ее так, как называл в минуты близости. И точно таким же голосом. Если бы она закрыла глаза, то поверила бы ему.
— Ты… отвратителен, Кастельфранко.
— Интересный и неожиданный факт. Обычно мне говорили другое. Может, обсудим это в более приватной обстановке?
— Я с
— Пойдешь. Как миленькая. Черт, как здорово! Я и забыл, сколько удовольствия может доставить тот, кто не желает соглашаться с каждым моим словом.
— Ты же терпеть этого не можешь?
— Неправда.
— Что ж, значит, тебя просто боятся.
— Хочешь сказать, что я терроризирую своих служащих?
— Ты терроризируешь всех, Алессандро. Абсолютно всех, кто имеет несчастье оказаться в твоей орбите. А уж если кто-то из них еще и зависит от тебя… Тогда ты способен стать для них ночным кошмаром.
Алессандро с притворной тревогой смотрел на Джуди снизу вверх, но руку не отпускал.
— Погоди. Не вижу логики. Вот, скажем, Тони или Пит. Они оба от меня зависят, потому что я им плачу деньги. Но я как-то не могу представить, чтобы кто-то из них рыдал по ночам в подушку, увидев меня во сне.
— Отпусти меня и дай пройти. Я не желаю спорить с тобой, это бессмысленно.
— Рад, что ты это понимаешь. Сядь на место.
— Что?!
— Ты работаешь на меня. Изволь подчиняться. Как я уже сказал, я рад, что ты понимаешь бессмысленность наших споров. Это сэкономит нам время в дальнейшем. Не помню, чтобы ты хоть раз доказала мне свою правоту в прошлом.
— Твоя память весьма избирательна.
— Вовсе нет.
Он с силой привлек ее к себе, и Джуди беспомощно замерла. Алессандро обнимал ее за бедра и смотрел на нее снизу вверх. Более интимное объятие на глазах всего ресторана было трудно представить.
— Ты очень ошибаешься, Рыжая. Я помню все, что связано с тобой. Каждое твое слово. Каждый вздох у меня на груди…
— Алессандро…
— Каждый стон, каждый крик, каждое содрогание твоего обнаженного тела…
— Сандро…
— Следы твоих укусов у меня на шее. Твой смех на рассвете, капельки пота у тебя на груди—я сцеловывал их губами, и не было ничего слаще…
— Боже…
— А еще я помню твою грудь. Обнаженную левую грудь. А на ней руку Рендера. И твои руки вокруг его шеи. Почему ты это сделала со мной, Джу?
Она не падала только потому, что Алессандро ее держал. И руками, и коленями. Своих ног Джуди не чувствовала.
— Ты просто ничего не понял. Ты всегда был уверен, что мир принадлежит тебе…
— Нет, на мир я тогда не посягал. Но надеялся, что мне принадлежишь ты. Мне — а не всему миру.
— Ты не захотел меня понять…
— Что ты несешь? Как я должен был понять то, что моя молодая жена лежит в моей собственной постели с другим мужчиной? И с кем?! С недомерком Троем Рендером!
— Помнится, кто-то требовал не произносить этого имени. Нарушаешь собственные правила игры?
— Да, потому что я их и устанавливаю. Пойдем наверх.
С этими словами он поднялся и направился к выходу, даже не глядя на Джуди. Молодая женщина ухватилась за край стола и, забыв
— Я не пойду с тобой наверх, придурок! И тогда граф Читрано вернулся. Нет, он не ударил ее. Даже не испепелил взглядом. Просто легко перекинул ее через плечо и вынес из ресторана.
Если кто-то из женщин думает, что можно с достоинством сопротивляться, вися на мужском плече вниз головой и кверху… противоположной частью тела, то это не так. Недаром в Средние века был так популярен именно этот способ уговоров упрямых невест.
Джуди Маклеод сгорала от стыда и одновременно таяла от восторга, потому что в глубине души ей очень нравилось подобное безобразие. И в который раз чувства одерживали верх над разумом.
Серж Тоболовски изумленно посмотрел на своего босса, который безмятежно стряхнул с себя раскрасневшуюся и невыносимо хорошенькую специалистку по пиару в кресло, а сам отправился в спальню. Серж откашлялся и попытался разрядить ситуацию.
— Мисс Маклеод… Джуди, доброе утро. Надеюсь, вам понравится ваш номер, и я…
— К черту номер. К черту утро. К черту вашего босса. Давай сюда контракт.
— Джуди, я…
— Я хочу подписать каждую страницу! Все должно быть учтено. И после этого я выверну вашего босса наизнанку. Я заставлю его кормить брошенных младенцев грудью. Мыть с мылом одноразовую посуду в благотворительных столовых. Выучить наизусть все псалмы Давидовы и цитировать их по любому поводу. Отрастить крылья. Большие белые крылья. И никакого секса! Ни одной женщины моложе шестидесяти… нет, семидесяти лет рядом!
— Джуди…
— Если он не готов выполнять мои распоряжения — скатертью дорожка!
Из спальни донесся ехидный голос:
— Развода не получишь.
— А ты не получишь свой остров! И катись в преисподнюю со своим разводом!
— Браво!
Граф Читрано появился на пороге гостиной, голый по пояс, и Джуди немедленно умолкла, залившись совершенно девичьим румянцем. После безумного сегодняшнего утра это было уже чересчур. Серж сдержал тяжелый вздох и уселся за стол — выправлять текст контракта. Джуди Маклеод на нетвердых ногах покинула номер своего клиента, изо всех сил стараясь держаться с достоинством.
5
По прошествии трех недель после описанных событий Серж Тоболовски сидел у себя в номере и просматривал прессу. Его номер не был столь шикарен, как номера, в которых жили Алессандро Кастельфранко и Джуди Маклеод, однако Сержу здесь нравилось. Чисто, аккуратно, мебель и шторы в приглушенных тонах — все, как он любил. Идеальный порядок, столь милый сердцу адвоката и поверенного графа Читрано, нарушало только одно обстоятельство. В обстоятельстве было более двух метров росту, обстоятельство было квадратно, могуче и совершенно невозмутимо. В данный момент обстоятельство полулежало в кресле у камина, закинув громадные ножищи в тяжелых башмаках на каминную полку.