Два мира – два солнца
Шрифт:
– Не удивительно. Во время анабиоза жизненные процессы замедляются практически до нуля. В том числе мозговая активность. Твоя – в особенности.
Ксенобиолог достал из похрустывающего пакета апельсин, задумчиво взвесил на ладони, затем разжал пальцы. Апельсин упал на пол с металлическим звоном и никуда не покатился.
– Гипотремия, несовместимая с завтраком, – с сожалением констатировал Николас.
– Кстати. Ты как биолог должен знать, – не удержался Редуард. – Что это за домашнее животное – безрогое, парнокопытное, вдобавок ни бельмеса
Ответить достойно Николас не мог. Разочаровавшись в цитрусовых, он предпринял попытку отхватить кусок от пригретой на груди груши, в чем теперь, судя по выражению лица, страстно раскаивался.
– Однако, – Редуард осторожно выпрямился, разминая суставы и мышцы после двух с половиной лет неподвижности. Ни онемения, ни судорог, радовался он, и кровообращение вроде бы в норме – спасибо реабилитационной автоматике! – Чего, интересно, ради нас подняли в такую рань? Нам ведь, по-хорошему, еще спать и спать.
– Сейчас узнаем, – флегматично отозвался Николас, пытаясь обнаружить следы собственных зубов на окаменевшем фрукте. – Но наверняка что-то внештатное. Такое, что запрограммированному на все случаи жизни кибер-пилоту позарез понадобилась помощь двух гениев из плоти и крови. Заменить батарейку или что-то в этом роде.
Он встал, добрел, виртуозно шаркая магнитными подошвами, до входа в рубку и там воспарил. Редуард приотстал немного, улучил момент, чтобы еще раз взглянуть на решительный изгиб губ любимой, ее глаза и кудрявый локон, который умеет так нежно щекотать ухо. «А она совсем не изменилась», – подумал он, упрятывая фотографию в нагрудный карман.
– Ну что, батарейка? – весело спросил он, влетая в помещение рубки.
– Да нет. – Обращенное к многофункциональному экрану лицо ксенобиолога выражало озабоченность, а тон ответа был далек от шутливого. – Хуже. Или лучше. Я еще не решил.
– Да что там? – напрягся Редуард, подвигаясь к экрану.
– Корабль.
– В этой глуши? – удивился контактер. – Тут же во всей округе ни одной заслуживающей внимания системы. Кроме, разумеется, цели нашего назначения. Слушай, а может, за нами выслали контрольную экспедицию? Из нормальных ученых…
– Вряд ли. Нас наверняка предупредили бы. К тому же, они летят не в ту сторону.
– То есть?
– Сам смотри! – Николас ткнул пальцем в яркую пульсирующую точку, вызвав мелкую рябь на чувствительной поверхности сенсорного экрана. Точка послушно трансформировалась в вектор направления, обросла сеткой пространственных координат.
Редуард Кинг, хоть никогда не умел, тут присвистнул.
Из картинки следовало, что обнаруженный корабль двигался им навстречу, то есть не К системе Солнце-два, а ОТ нее.
Объясняться это могло тысячью причин, но верить почему-то хотелось в самое несбыточное. Видимо, склонность к мечтаниям, в отличие от избыточной сутулости, не способно исправить даже долгое пребывание в тесном замкнутом пространстве.
– Не шипи… – поморщился Николас. – Вот погоди, через полчаса войдем в зону прямого радиоконтакта,
– Радио… контакта? – растерянно повторил Редуард.
– Угум. Ты пока готовься. Не забудь проверить видеокамеру. И смотри, когда будешь снимать сцену знакомства, не заходи сверху. А то у меня на пленке лоб скошенный получается и уши врастопырку. Лучше займи позицию немного снизу и сзади.
– Как это займи? Какую камеру? – Растерянное выражение покинуло лицо Редуарда. Пока еще он недоумевал, но в любой момент готов был возмутиться. – А кто, по-твоему, будет знакомиться?
– Я. – Николас подчеркнул собственное спокойствие, сложив руки на подлокотники кресла. – И не вздумай спорить, это не обсуждается. Во-первых, я старше, а во-вторых, как ксенобиолог лучше тебя знаком с поведением инопланетной живности.
– Всего на два месяца! – воскликнул Редуард, имея в виду разницу в возрасте. – А что касается живности – не ты ли совсем недавно с пеной у рта доказывал, что ее существование невозможно в принципе? «Тысячи фа-акторов», – передразнил он, для большего сходства раздувая щеки.
– Ничего себе недавно, – возразил Николас. – Два года прошло. За это время я серьезно пересмотрел свои взгляды. И потом, тысячи факторов – разве это так много в масштабах бесконечно разнообразной Вселенной?
– Кроме того, не ты, а я здесь… контактер. – Редуард на мгновение смутился: с языка чуть было не сорвался неуместный эпитет «прирожденный». – Следовательно, я компетентнее тебя в вопросах поиска общего языка с предполагаемыми братьями по разуму.
Собственная неопытность и полное отсутствие практических навыков, так тяготившие курсанта в кабинете шефа, перестали волновать его, вытесненные сладостным предвкушением грядущей славы.
– В том-то и дело, что предполагаемыми, – выделил последнее слово Николас. – Прежде, чем кичиться своей компетентностью, убедись, что они разумны.
– Как это? – опешил без двадцати пяти минут контактер. – А космический корабль?
– А Белка и Стрелка? – парировал Николас. – Вот как выползет из этой тарелки трехголовое чудище с девятью языками, поди тогда разберись, который из них общий…
– Ну… Ты… А в ухо? – осведомился Редуард, поняв, что исчерпал запас разумных доводов.
– Попробуй, – радушно предложил ксенобиолог, пожимая широкими плечами.
«Ничего, – прикинул Редуард. – В невесомости масса большой роли не играет. Главное – на чьей стороне правда!» – и ринулся в бой.
«Ах, как хорошо было тем, кто летал на „Аполлонах“, – завидовал Редуард, время от времени прикладывая к лицу прохладное стекло гермошлема. – Тесный салон, тамбур, в котором двоим не развернуться. Достаточно было занять место рядом с выходом – и вот уже весь мир знает Нила Армстронга, первого человека на Луне. А второго… как его? Кто теперь помнит, как звали второго? Э-эх!..»