Два мира. Том 1
Шрифт:
— Это ты прекрати, — уверенно сказал друг, вновь принимаясь за своё дело. — Ох, Мадара, ну почему ты вечно ведёшь себя, как капризный ребёнок? Скажи на милость, что плохого в том, что я о тебе забочусь? Да и вообще, ты хоть представляешь, как это смотрелось со стороны, когда вы с Тобирамой валяли друг друга по трубам? Вы же уже не мальчики, в конце концов.
— Нотации читай своему младшему брату, — во рту всё ещё стоял металлический привкус крови, и Мадаре очень хотелось поскорее перебить его чем-нибудь. — Оставь меня в покое.
— И не подумаю, — Хаширама легко стукнул
Ну как ему не ответить, когда он делает такое проникновенно-понимающее лицо?.. Мадара вздохнул и покосился на потомка, но тот уже и сам всё понял и стал тактично отходить в сторону смежной комнаты.
— Итачи, останься, — не терпящим возражений тоном распорядился Хаширама. — И нечего так на меня зыркать, Мадара. Передо мной тебе уж наверняка не стыдно за своё поведение, может, хоть перед Итачи будет, — он дождался, когда Итачи сядет во второе кресло, и вновь требовательно посмотрел на друга.
Делать было нечего, и Мадара, смирившись, рассказал о своём видении и о разговоре с Тобирамой. Чуть поколебавшись, также поведал и о том, что открыл ему, хотя и не по доброй воле, младший Сенджу.
Когда он закончил, в комнате надолго повисло молчание. Хаширама выглядел удивлённым, но и одновременно виноватым — наверняка сейчас опять начнёт самозабвенно вешать всю вину на себя. По лицу Итачи, как и зачастую, невозможно было понять, о чём он думает, но Мадара чувствовал, что услышанное потрясло и его.
Наконец, Хаширама тяжело вздохнул.
— Как же мы все были слепы, — проговорил он, опустив глаза на пропитавшееся кровью полотенце, крепко сжимая его в руках.
— Видимо, со всеми этими боями мы с тобой друг другу мозги всё-таки повыбивали, — вяло сыронизировал Мадара, продолжая искоса наблюдать за Итачи.
— Наверное… Мадара, мне правда жаль, что так вышло.
— Я знаю.
Ещё какое-то время прошло в тишине. Отложив в сторону полотенце, Хаширама коснулся ладонью груди друга и активировал мощную медицинскую технику — не без удовольствия Мадара чувствовал, как быстро восстанавливается его тело. Когда лечение было завершено, Хаширама поднялся на ноги.
— Пойду в Комнату, — сказал он. — Отото, наверное, уже на стенку лезет, что я тут с тобой нянчусь.
— Я тебя об этом не просил, — бросил Мадара, но совершенно без злобы или насмешки.
— А меня и не надо просить, — с улыбкой ответил Хаширама и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Прошло ещё некоторое время, прежде чем Мадара нарушил молчание.
— Ну что, Итачи, — произнёс он, — теперь-то ты уж, наверное, окончательно разочаровался в своём предке?
Итачи слегка дёрнул головой, оторванный от собственных мыслей.
— Почему я должен быть разочарован в вас? — вежливо уточнил он.
— Ну как же? — протянул Мадара. — Даже если не брать в расчёт то, что я сделал лично тебе, я ведь предатель деревни и клана, злобная гнида, долгие годы прятавшаяся от правосудия и из тени ставившая жестокие эксперименты на детях — это я об Обито и Нагато. Ах да, я же забыл упомянуть о моём полнейшем провале в качестве семьянина: как мужа меня хватило исключительно
— Как я могу осуждать за что-то вас, когда сам не лучше? — ровно произнёс Итачи.
На это Мадара откровенно рассмеялся ему в лицо.
— Не лучше? Итачи, неужели ты так и не понял до сих пор, что ты — образец, который ещё долго будут всем ставить в пример? Такая самоотверженность, такоё чувство долга… — он перестал улыбаться и тяжело вздохнул. — Как же ты, в самом деле, похож на Изуну, — Мадара откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку и продолжил задумчиво: — Я никак не пойму, почему брат устроил всю эту сложную игру, вовлёк в неё Тобираму вместо того, чтобы просто прийти ко мне и честно сказать, что думает о мире с Сенджу? Ради Изуны я был готов на всё, а переупрямить старейшин и приструнить клан — такой, по сути, пустяк.
— Это было не ради мира, — тихо сказал Итачи, глядя в пламя камина. — Главной целью Изуны-сана было дать вам возможность обрести Вечный Мангекью Шаринган.
— Полагаешь?
— Я в этом уверен. У меня самого до недавнего времени был в точности такой же план в отношении Саске.
— Вот как, — проговорил Мадара, не отводя от потомка горящего взгляда.
Раньше он не до конца понимал, за что ему так нравится Итачи, но это чувство формировалось в нём с самого начала знакомства. В тот раз летом только симпатия помешала добить обессилевшего потомка; уходя тогда, Мадара специально оставил в замке с наружной стороны двери ключ, чтобы, если судьбе будет угодно, Итачи успели спасти. К счастью, судьбе было угодно — и в дальнейшем, проводя рядом с Итачи много времени, всё лучше узнавая его, Мадара ни разу не пожалел о своём решении.
Своим чувством долга, ответственностью, дотошностью Итачи очень похож на Изуну, только что куда более сдержан и замкнут. А вот Саске — чистейшая копия самого Мадары в юности. Задирает голову высоко, делает вид, что на прочих ему плевать, хотя на самом деле переживает за друзей — гордость не позволяет в этом открыто признаться.
Мадара непроизвольно нахмурился. Ему вдруг вспомнился отрывок из видения, где Хаширама кружил на руках маленькую девочку — свою внучку Цунаде, и то, какими счастливыми они оба выглядели. «Я не знал своего сына, да и с Обито, когда он ко мне попал, поступил не слишком-то по-родственному».
— Возможно, — произнёс Итачи, словно уловив мысли предка, — в прошлом вы были плохим мужем, отцом и братом, Мадара-сан. Но сейчас у вас есть возможность стать хорошим прапрадедушкой для нас с Саске.
========== Глава 29. В чужом разуме ==========
Что стало нормой в последние недели, сон не шёл, и Цунаде, единожды проснувшись ещё затемно, больше так и не смогла уснуть. Полежав некоторое время и решив, что ничего не делать и страдать бессмысленно, она встала с постели и, проведя рукой по распущенным светлым волосам, побрела в ванную.