Два мира. Том 2
Шрифт:
— Замолчите, — прошипел Малфой сквозь стиснутые зубы.
— Вы мучаетесь и не видите иного варианта забыться, кроме как напиваться в третьесортном пабе; мучается ваша семья, ставшая заложниками Лорда… И, главное, ради чего всё это? Ради режима, в котором вам всё равно уже не быть на вершине пищевой цепочки, ведь вы вышли из фавора? Ради маньяка-садиста будете смотреть, как воскрешают и контролируют вашего отца, как ваша жена медленно угасает от груза тревог, как вашего сына посылают на суицидальные задания?..
— Замолчите! — рявкнул
— Ни малейшего, — подтвердила Анко. — Потому что у нас если борьба — то вместе с теми, кто дорог. Плечом к плечу с семьёй и друзьями — так мы побеждали раньше, победим и сейчас.
— Вы ничего не можете против всей этой мощи, — огрызнулся Люциус, но без прежнего запала. — Армия Тёмного Лорда растёт, Дракон поднимает всё больше мертвецов…
— Кабуто, — поправила Анко. — Этого человека зовут Якуши Кабуто, он является мелкой занозой, избавиться от которой мы и посланы.
— На нашей стороне человек, который его создал, — произнёс Сасори, — кто научил его всему. И сейчас он на пути к открытию способа уничтожить контроль, которым Кабуто держит воскрешённых.
— А без них он никто, — добавила Анко. — Так, середнячковый шиноби с непомерными амбициями. И Лорд ваш не лучше, — она серьёзно посмотрела на мага. — Мы уничтожим их, вопрос лишь во времени.
— Вы замечательно рассказываете, — проговорил Люциус. — Но слова — лишь слова, а теперешнее положение дел говорит об обратном: вы проигрываете эту войну и скоро отчаетесь.
— Э нет, — Анко поводила пальцем из стороны в сторону почти перед самым его носом, — так говорит Кабуто. Моя родина знаменита тем, что её воины не знают слова «отчаяние». Когда становится совсем хреново, мы можем злиться, можем какое-то время быть в раздрае, но затем соберёмся и покажем всем свою силу.
Она не стала упоминать, что Кабуто её земляк, что их команда и в самом деле сейчас на краю обрыва. Слова были лишь словами, и их единственная цель — убедить, добравшись до нужных струн души, сыграв на них определённую мелодию. И Анко считала, что выбрала верную.
Больше минуты Люциус стоял неподвижно, сверля её взглядом, а затем без сил опустился в кресло.
Осталось дожать.
— Люциус, — Анко присела на корточки перед ним, перехватила взгляд, — вам ведь плевать на Лорда, плевать на его борьбу. Вас только семья и заботит, только её благополучие — я вижу это по вашим глазам, по вашим словам и поступкам. Но Тёмный Лорд никогда не оставит их в покое; он будет использовать тех, кто дорог вам, раз за разом заставляя исполнять свою волю, а после, когда вы перестанете быть ему полезны и нужны, он просто избавится от вас всех.
Она сделала паузу и продолжила:
— То, что предлагаем мы, отличается. Не стану скрывать, вам самому придётся нелегко, от вас будут требовать готовность рискнуть своей жизнью; но вашу семью мы защитим, укроем так надёжно, как это только возможно. И ещё… — она аккуратно взяла его за руку, —
Анко открыто смотрела ему в глаза, наблюдая в глазах Люциуса весь спектр обуревавших его эмоций — барьер непроницаемости пал под её натиском. Сейчас, вблизи, Анко отчётливо видела, как он сдал с их первой встречи на приёме в Министерстве: осунулся, приобрёл нездоровую бледность и круги под глазами, а на лице, прежде идеально выбритом, проступала щетина.
— Вы очень жестоки, — сказал, наконец, он тихо, но чётко. — Не знаю, как, но вы нашли, на что надавить… и почему-то ещё заявляете, что гуманнее Тёмного Лорда.
Однако руку Малфой не убирал.
— Этого я не говорила, — спокойно возразила Анко. — Я лишь сказала, что союз с нами выгоднее для вашей семьи.
— Имеете в виду: использование меня вами принесёт и мне какие-то дивиденды.
— Так ведь это лучше, чем презрение и профилактический Круциатус по воскресеньям, разве нет?
Люциус невесело усмехнулся. Некоторое время он думал, глядя перед собой, а затем сказал:
— Дайте Непреложный обет, что защитите мою семью при любых обстоятельствах. За безопасность Драко и Нарциссы я продам вам себя.
— Это честная сделка, — серьёзно кивнула Анко и обернулась на Сасори. Тот молча достал палочку и подошёл к ним.
Анко встала на колени, и Люциус сделал то же. Они взялись за руки — правой за правую, и Сасори прикоснулся к ним кончиком палочки. «Что ты делаешь?» — спрашивал взгляд кукловода. «Не знаю, — так же взглядом ответила Анко. — Но верю, что поможет». Просто верила… кажется, она всё-таки стала после всего немного похожей на магов.
Люциус заговорил:
— Обещаете ли вы, Анко Митараши, оберегать моего сына Драко и мою жену Нарциссу от преследований Тёмного Лорда и его сторонников?
— Обещаю, — решительно произнесла Анко.
Из палочки выскользнул тонкий сверкающий язык пламени и окружил их руки.
— Если я умру, обещаете ли вы продолжать исполнять свою клятву?
— Обещаю.
Вторая огненная лента обвилась вокруг первой.
— Если вы погибнете, обещаете ли вы, что ваши товарищи вместо вас будут защищать мою семью?
— Обещаю, — в последний раз повторила она.
Полыхнуло красным — в третий раз вырвалось пламя и обвило сжатые руки; огненная цепь засветилась, а затем её сияние мягко сошло на нет, пока не растворилось вовсе.
Обряд закончился, и Анко хотела было подняться, но Сасори удержал её, опустив руку на плечо.
— А теперь, мистер Малфой, принесите Обет, что будете верны нам.
Они расстались вскоре — Люциус вернулся в Лондон порталом, снабжённый зеркалом связи и наказом ждать дальнейших инструкций, а шиноби переместились на крышу дома, в котором снимали квартиру. Судя по количеству ударов колокола в отдалении, близилось утро — до рассвета оставалось часа два, не больше. Снег продолжал падать, но медленно, красивыми крупными хлопьями.