Два мира. Том 2
Шрифт:
Даже если аргумент и показался ему убедительным, Мадара вида не подал — просто хмыкнул и вновь посмотрел на Яхико.
— Хочу поговорить с Нагато. Нет возражений, я надеюсь?
— Разумеется, — Яхико взял себя в руки и проигнорировал тон гостя, в котором просьбы не было ни капли. Развернувшись, он первым стал подниматься по лестнице.
Нагнав предка, Итачи пошёл рядом с ним. Он пытался понять, что у Мадары на уме — в том, что что-то было, не сомневался, потому что знал его весьма неплохо. Кисаме, явно почувствовав напряжённость Итачи, держался недалеко
«Если Мадара продолжит в том же духе, Яхико не стерпит», — понимал Итачи, и от этого понимания становилось тревожно. На его собственный счёт Конан уже ему в лицо высказывала свои сомнения, а если к этому добавится своеволие Мадары и неуважение им Акацуки, то, Итачи подозревал, куноичи станет активно взращивать недоверие к Учихам в Яхико. Он ведь верит ей, как себе, быть может, даже больше; это делает Конан очень опасным противником. «Но разве Мадара станет принимать это в расчёт? Конечно же, нет. Он предпочтёт Учих одиноких и без союзников, но зато со своим мнением по всем вопросам…»
Когда распахнулась дверь, ведущая в его комнату, Нагато поднял голову от книги — кажется, это было что-то про драконов. Увидев, кто пришёл, он с трудом, но всё же поднялся на ноги — терапия, которую проводили для него Орочимару и Карин, медленно, но давала плоды — и шагнул навстречу.
— Мадара.
— Нагато.
Следующее движение Мадары было молниеносным. Он скользнул к Нагато, на ходу окружая себя скелетом Сусано, и миг спустя стоял уже вплотную к Узумаки. Долю секунды они смотрели друг другу в глаза, а затем Мадара протянул руку и вырвал его правый глаз.
Яхико и Кисаме одновременно бросились вперёд, но Нагато остановил их, слабо приподняв руку.
— Уговор есть уговор, — тихо проговорил он.
Мадара кивнул и демонстративно без спешки извлёк из кармана, расширенного магией, ёмкость из зачарованного небьющегося стекла, наполненную неким раствором, и опустил глаз туда.
Итачи быстро обвёл взглядом окружающих. Кисаме уже выхватил Самехаду, но держал опущенной — пока. Орочимару наблюдал за происходящим с нездоровым весельем. Конан напряжённо замерла, готовая атаковать. Яхико, стоявший ближе всех, был мрачен, как никогда.
— Какой, — процедил он, — ещё уговор?
Мадара отвечать ему явно не собирался; развеяв Сусано, он поднял ёмкость на уровень лица и рассматривал плавающий в ней Риннеган.
— Всё в порядке, Яхико, — сказал Нагато; он направил чакру на исцеление и уже остановил кровотечение в опустевшей глазнице.
— Я так не считаю, — отрезал Лидер и обратился к Мадаре: — Эти глаза являются собственностью Акацуки и Амегакуре.
— Они являются моей собственностью, — парировал тот, обернувшись, — и всегда ими были. Заметь, один глаз я всё-таки вам оставляю — как знак доброй воли.
После этой фразы, брошенной со снисходительной насмешливостью, Яхико сжал кулаки. Все Акацуки,
Однако Яхико не стал горячиться, повёл себя профессионально.
— Я полагаю, — произнёс он ровно, расправив плечи, — раз речь идёт о возвращении собственности, мы можем это принять. Однако не думаю, что ваше дальнейшее пребывание в Амегакуре уместно.
— На данный момент я закончил дела здесь, — отозвался Мадара, убирая в карман свой трофей. — Я возвращаюсь в Коноху, но хочу быть в курсе всех подвижек в деле Хаширамы.
— Мы будем информировать Хокаге, как и других наших союзников, — с достоинством сказал Яхико, подчёркивая, что лично Мадаре докладывать никто не будет. Того это, кажется, даже повеселило; он усмехнулся и, мимолётно наклонив голову в прощальном жесте, вышел из комнаты.
Итачи посмотрел на Лидера — их взгляды встретились.
«Займись им. Следи за ним и сообщи, если он что-то замыслит».
— Итачи, ты пока тоже останься в Конохе, — вслух сказал Яхико. — Мне нужно обдумать, что мы можем сообщить Хокаге — как я понимаю, она хочет подробностей эксперимента с порталом; позже я свяжусь с тобой.
— Есть, — произнёс Итачи, отвечая сразу на оба приказа.
Яхико кивнул ему, и Итачи вышел. Однако не заметить, каким взглядом его проводила Конан, не мог. «В свете произошедшего у неё ещё больше поводов попытаться убедить Яхико не доверять клану Учиха, — понимал он. — Это частность, которую можно экстраполировать на всю Коноху, на другие страны Альянса… На ситуацию с Сюкаку, в конце концов. Теперь Конан может заявить, что Акацуки и так лишились части мощи — расстаться с другой означает ослабить организацию ещё сильнее. И моё отсутствие ей только на руку…»
— Значит, это и есть новый дом нашего клана?
Итачи быстро моргнул, отвлекаясь от мыслей. Они с Мадарой стояли в Конохе посреди двора перед особняком клана Учиха, и предок запрокинул голову, оглядывая окна второго этажа.
— Да.
— Невелик, — в голосе Мадары мелькнуло недовольство, но слабое. — Хотя, соответствует нынешнему клану.
— У имения довольно большая территория, — произнёс Итачи. — Кроме того, при необходимости Хокаге дала разрешение на расширение.
— Главное, чтобы необходимость возникла, — бросил Мадара и направился к входным дверям.
Дом пустовал несколько месяцев, поэтому внутри выглядел довольно запущенным; и если проблема уборки решалась парой движений волшебной палочкой, то еда возникнуть сама собой не могла. Так что Итачи — Мадара отказался его сопровождать, заявив, что будет занят (наверняка Риннеганом) — оставил в одной из комнат наверху акацуковский плащ, чтобы привлекать меньше внимания, переоделся в одежду гражданского и, накинув куртку, вышел на улицу.
Вечерело, и тени в Конохе быстро удлинялись. Ступая по ним, сливаясь с ними, Итачи вдыхал аромат родного селения — такой же приятный со всеми своими оттенками, как и всегда. Но всё же этим вечером по улицам деревни разлилась тревога.