Два перстня Рюрика

Панов Юрий

– Почему-то сегодня мне в голову несколько раз приходила твоя ладанка.
–  говорю то, что пришло первым в мою разбитую и больную голову, нисколько не заботясь о своём авторитете.

– Но ведь по ней невозможно что-то понять!
–  Борис посмотрел на меня с сожалением.
–  Да и я не знаю, как с ней поступить дальше: валяется где-то в доме!

– Это ты не знаешь, а Савелька-то – знает! Вот только не может расшифровать то, что там написано.
–  мгновенно появившаяся в моей голове идея вдруг объяснила причину того, что с нами сделали.
–

 Потому нас и оставили в живых!

– Надо её найти первыми!
–  вдруг вырвалось у меня.
–  Так что давай-ка рванём к тебе. Ты ведь в Никольевке по-прежнему живёшь?

Борис, соглашаясь, кивнул головой.

В это время мужская рука набрала на компьютере следующий текст.
– «Страннику. Сегодня неизвестными лицами был избит и повязан военный пенсионер Владимир Орлов. В бессознательном состоянии он был доставлен в дер. Никольевка и помещён в одну из деревенских бань. Там он встретил своего друга детства Бориса Батурова, которого туда поместили три дня назад. Обоим удалось бежать.»

Через несколько минут им был получен ответ.
– «Продолжайте наблюдение. Странник.»

Глава 2. Ладанка

1.

2013,лето

Снова головная боль, от которой очухиваюсь и опять лежу где-то, но в этот раз подо мной немного сена и связаны только руки и ноги.

Открыв глаза, вижу, как через щели в деревянной крыше пробивается свет.

– Где это я?
–  простой вопрос, казалось бы, но на него нет ответа у меня. Повертев головой и увидев рядом Бориса, как-то даже сразу спокойней стало на душе.
–  Ну, хоть не один.

Невольно в памяти возникают моменты, как мы с Борисом выбрались из заключения.
–  Вот, гады, а щаз-то мы кому помешали? И опять шваркнули по башке! Что, нельзя было выбрать другой способ?

Пальцы невольно стремятся к затылку, где у меня уже образовалась вмятина с кровью, которая отозвалась сильной болью, но связанные руки не позволяют её потрогать.

– Сволочи! Разве так делают?
–  мотаю головой по сену и вижу, как оно окрашивается красной краской.

Чтобы как-то уйти от этого неприличного видения, поворачиваюсь и, наклонившись, плечом пытаюсь привести Бориса в чувство. Однако и это оказалось бесполезным. Повернувшись на живот, поджимаю колени под брюхо и пытаюсь встать. С четвёртого раза, когда я помогал себе головой, почти встал, но тут же запнулся и упал, больно ударившись головой обо что-то и, наверное, заматерился бы, если бы не услышал песню.

Пела то ли девушка, то ли женщина низким голосом под гитару и так хорошо, что замер и забыл про свою боль.

« -Там во рву на ветру чей-то конь вороной. Там казачка убита лежит. А вокруг тишина, только речка журчит. Здесь недавно гремела война».

Словно услышав эту песню, зашевелился Борис и удивлённо уставившись на меня, тихо произнёс.
–  Мы что с тобой? Снова? Только где? Не понимаю.

– А я понимаю?
–  вылетело это из моего рта вместе с наклоном головы, видать, так странно для

него, что он уставился на меня, подняв правую бровь и опустив левую, а потом голову – куда-то вниз, откуда доносилась песня.

– Это кто, интересно, поёт? Что-то голос знакомый.
–  в голосе его явно послышалась заинтересованность, меж тем песня продолжилась.
–  И хорошо поёт!

Мы, замерев и открыв рот, сидели и слушали песню.

Тут Борис, несмотря на разбитые губы и большой фингал под правым глазом, вдруг начал подпевать ей, сначала тихо, а потом – всё громче и громче.

Песня стихла, но Бориса словно канатом потянуло к краю сеновала: он встал и, качаясь из стороны в сторону, двинулся, подпрыгивая двумя связанными вместе ногами, к краю, где услышал песню.

– Эй, казачка! Настёна?
–  крикнул он, склонившись над высоким деревянным парапетом.
–  Это ты пела? Или это мне показалось?

Чувствуя, что могу пропустить нечто особенное, делаю такие же прыжки к нему до тех пор, пока не облокотился на большое бревно и не направил свой взгляд вниз.

– Да, я!
–  громко произнесла молодая девушка, выйдя из-за угла и держа в руке гитару.

– Настёна, ты что ли?
–  удивлённо произнёс Борис, вглядываясь в девушку.

– Я, дядь Борь. А ты как там оказался?
–  удивлённо произнесла она.
–  Да с тобой ещё кто-то из мужиков?

– Я бы и сам хотел это знать! Какая-то сволочь по башке треснула, да мешок на голову надела. А потом мы здесь и оказались! Ты, вот что, Настёна.
–  пробормотал Борис, но, довольный тем, что появился хоть кто-то знакомый, добавил.
–  Освободи-ка нас! А то кто-то повязал нас по рукам и ногам!

Девушка тут же, отложив гитару на скамейку, полезла на сеновал и начала развязывать нам руки и ноги. Когда Борис был освобождён от пут, улыбаясь, спросила.
–  Дядь Борь, а чо енто с вами? Кто связывал-то вас?

– Эх, Настёна.
–  проворчал Борис без злобы.
–  Я бы и сам хотел это знать! Два раза за один день. Не слишком ли это много?

– Не знаю, дядь Борь.
–  руки девушки упорно боролись с верёвками, изредка подлетая к усмехающемуся лицу.

– А вы здесь вчера вечером никого не видели?
–  поинтересовался Борис, обнимая девушку.
–  Спасибо тебе, голубушка!

– Да я чего? Я – ничего. Вот только Зорьку проводила в стадо.
–  она явно смущалась таким мужским отношением к ней.
–  Точно, вчерась двое мужиков чо-то здеся кружилися!

– Мы с Володей как-нибудь специально придём послушать твои песни!- улыбаясь, Борис кивнул довольной похвалами девушке.
–  Маме привет передавай! А нам, видать, надо отсюда смыватьси поскорей! И, ежели чо надо помочь, скажи. Поможем!

По лестнице мы быстро слезли с сеновала и направились к дому Бориса.

Мужская рука на компьютере набрала следующий текст.
– «Страннику. Те же пенсионеры были в бессознательном состоянии доставлены на сеновал «Старой мельницы». Им освободиться помогла какая-то местная молодая казачка.»