Два пути одного сердца
Шрифт:
– Элис-с-с-с! – сдавленно просвистел сквозь зубы Дрей, кажется, о чём-то меня прося... или даже умоляя. – Если я стану помогать тебе переодеваться, я справлюсь только... с первой половиной задачи!
Мозг совсем немножко заработал и отозвался – это хорошо, да… Это как раз то, что нужно! Тело откликнулось ещё раньше мыслей – низом живота завладела восхитительная мука…
Почти тут же моего пылающего лба коснулась прохлада. Снежинки… Ох, снежинки… И ветерок стал трепать волосы. Он и ветер умеет?! Мысли стали немного внятнее от спасительной свежести.
Но
Я шумно вдохнула и сфокусировалась. Снова на обнажённой груди Дрея. Это зря… Выдохнула. Подняла глаза к лицу… Ну не-е-е-ет, нисколько не легче! Рука уже не слушалась и всё же потянулась вперёд, легла прямо на его ухающее сердце. Я опять перестала дышать – и от ощущения горячей обнажённой кожи, и от этого бешеного ритма, а сама... сама утонула в любимых глазах. Как я только вообще раньше жила без этих невозможных глаз?!
Дрей перехватил мою кисть и стал покрывать её поцелуями. Но сам отодвинулся назад, держа шаткую дистанцию моей вытянутой рукой и собственной, нежно, но твёрдо сжавшей моё плечо.
– Элис, счастье моё... какой обед?! Я не отпущу тебя и к приходу Эйо, если немедленно не остановлюсь! – пожаловался он наконец шёпотом в мою ладонь. – Что у тебя за проблема?
– Кисет, – пробормотала я, тоже уткнувшись носом в удерживавшую меня руку. – Я забыла его в Григорьевском.
– Всего-то? – Дрей нервно рассмеялся и ещё поцеловал мои пальцы. – Здесь где-то должен быть ворох, под любую одежду. Я заказывал полсотни гербовых нашивок и десяток съёмных брошей.
Он решительно убрал руки и попятился к двери.
– Но я заметил, конечно, что тот, который теперь в Григорьевском, подсунула тебе Зора. Он другой работы. Ты одевайся, мы вместе найдём потом, если что.
С этими словами Дрей развернулся, но я, всё ещё не способная думать ни о чём другом, догнала его откровенным вопросом:
– И что, теперь так вот… месяц, да? Месяц наедине и… отдельно?
Ох… ты ли это, Элис?..
Дрей, не оборачиваясь, резко прислонился лбом к косяку, словно специально хотел удариться, и признал полное поражение всяких там замшелых средневековых ценностей и устоев:
– Это выше моих сил, Элис! Просто выше моих сил! Либо… нет, не месяц… Либо нужно что-то придумать! Снять мне может гостиницу или ещё как-то. Иначе ты просто овдовеешь прежде свадьбы!
Он быстро вышел и нервно хлопнул дверью. А я ещё несколько минут смотрела в одну точку на потолке, глупо улыбаясь, ловя губами снежинки и потихоньку приходя в себя под свежим ветерком, до сих пор ласкавшим кожу. Гостиницу? Ну какая гостиница, скажите на милость, если мы уже и минуты наедине не выдерживаем после малейшей искры? На Северном Полюсе та гостиница, что нас теперь остановит?
Одевшись и благополучно найдя целый сундук кисетов, я вышла к Дрею, который, разумеется, был готов раньше, и поняла по его взгляду, что пора расставить точки над i со всякими там гостиницами и прочим
Счастье бурлило во мне вперемешку со страхом. Мне ещё предстояло признаваться, что у меня раньше никого не было, хоть я и из земного двадцать первого века… да и вообще, волнительно и непонятно уже сейчас, как всё это… будет. Но десять минут назад, с выключенной головой, было всё очень-очень просто и понятно. Когда он стоял передо мной наполовину раздетым!
И я решилась. В наших покоях на такое было опасно даже намекать. Из-за обеда. А вот в коридоре, по пути к лестнице, было можно и нужно, пока эта решимость не растаяла снова за робостью!
– Дрей, поцелуй меня прямо сейчас! Пока что просто поцелуй, или я не выживу! И овдовеешь ты!
Едва сумев заговорить после долгого жадного поцелуя, на который отвечала откровенно, провокационно и жарко, я добавила, беспорядочно гладя любимое лицо и лихорадочно касаясь его губами везде подряд, дрожа и тая от его несдержанных рук, бродивших по моей спине:
– Никакого месяца быть не может, Дрей Валь! И гостиницы тоже! И я люблю тебя, очень сильно люблю! Глупость какая-то несусветная, что я до сих пор этого так и не сказала!
Глава 22
Дрей вёл меня вниз за руку, поэтому чувствовал, конечно, что меня начинает потряхивать. В пустом тихом холле он вздохнул и остановился.
– Элис, Тит вовсе не страшный! Он несколько категоричный и прямолинейный, но очень добрый человек. Правильный. Не терпящий чужого вранья, но и сам всегда предельно честный.
– Я понимаю… Или нет, до конца не понимаю! – прорвало меня. – Это что же, нельзя сказать даже «погода нынче чудесная», если я не уверена в этом абсолютно? А если он затронет что-то, о чём я вовсе не собиралась говорить?! Как вообще с ним общаться?!
Дрей рассмеялся и прижал меня к груди.
– Это же светская встреча, а не официальный разговор. Он прекрасно контролирует свой Дар, хотя ложь всё равно всегда чувствует. Общаться с Титом очень просто, любимая. Говори, что думаешь. А если не хочешь обсуждать какую-то тему, то даже на прямой вопрос в лоб смело можно ответить – не хочу, не могу, не имею права. Отказать и назвать причину – это ведь тоже честно.
– Так ясно, да! – прошептала я Дрею под лацкан, действительно успокоившись после его объяснения и разомлев от «любимой». – Дипломатия…
– Действительно, – хмыкнул он в ответ, – Тит тот ещё тренажёр для переговорщика. Он прекрасно это понимает и нещадно гонял в юности нас с Лени хитрыми и неожиданными допросами в разных неловких ситуациях. Вали и Имидоры очень дружны многие века.
Я дотянулась до подбородка Дрея губами. И думала уже совсем не о Советнике, а только о том, как он умудряется всегда быть настолько свежевыбритым… Дальше размышлять о таком точно не стоило, поэтому я взяла его снова за руку и уверенно покивала – пора идти. Дрей коснулся моего лба поцелуем и развернул в нужную сторону.