Два романа о любви (сборник)

Горзев Борис

После рукопожатия уселись – хозяин в своем кресле во главе стола, гость сбоку.

– Петр… э, как вас по отчеству? Простите, забыл.

– Андреевич, – подсказал Петр и улыбнулся: – Как говорит мой папа, это легко запомнить, если помнить Пушкина: так звали Гринева из «Капитанской дочки».

– А, так! Хорошо, Петр Андреевич, но к делу. Дело, знаете ли, пока не гласное, то есть не для широкого круга, а если быть точным, то пока конкретно между нами. Мне говорили, вы человек не слишком общительный, спокойный и, простите, не трепливый. Это ценно. Поэтому так и будем – не трепаться. Пока. То есть пока не определимся с одним делом. А определимся – я доложу руководству, и далее скажу вам, закрытое это дело или нет. Хотя лучше вообще о нем нигде не упоминать, нигде и ни с кем. Ведь вы хоть

и переводчик, но наш переводчик и, конечно, уже прекрасно знаете, что такое коммерческая тайна, а тем более на государственном уровне. Вы меня понимаете?

– Безусловно. – Петр выдержал прямой внимательный взгляд и сам всмотрелся в лицо собеседника. Лицо отличника, мальчика, у которого всё хорошо – и в школе, и дома, и, возможно, уже и с девочками. Да нет, действительно хорошее лицо, открытое, даже приветливое. И одет этот Гулибин хорошо, со вкусом, не броско, но достойно: отличный костюм, явно дорогой галстук.

– Если мы поняли друга друга, то слушайте. – Леонид Олегович Гулибин потянулся к большому конверту, лежавшему под стопкой бумаг, подвинул его себе под ладонь и вновь обратил взор на Петра. – Так вот, вчера мне позвонил, а затем и явился московский представитель компании «Пантиери», некто… – Он скосился на экран ноутбука, – некто Алессандро Конти. Вы его знаете, как он мне сказал, да, знаете по переговорам с этой итальянской компанией. Я-то с ней еще не общался, недавно работаю тут, но, конечно, в курсе, что эта «Пантиери» – наш давний партнер, с ней уже были выгодные сделки, мы у них закупали суда, и вообще эта компания – один из лидеров в судостроении, особенно круизных лайнеров. Знаю, знаю! А вы его помните, этого Конти?

– Конечно, – кивнул Петр, – не раз виделись на переговорах и тут, и в Триесте. Было дело, и не раз. Приятный человек.

– Согласен. И вот, значит, этот приятный человек… он вышел не на начальника нашего отдела, а на меня. Знаете почему? Тот в командировке в Питере, на СПСК.

– Это…

– Это Санкт-Петербургская судостроительная компания. У нас с ней некие общие дела, вот шеф и уехал туда.

– Понял, ясно.

– Так вот, он, то есть Конти, вчера оказался у меня в кабинете, вот здесь. По важному делу, как он сказал. Мы говорили по-английски, разумеется, ибо он по-русски почти никак, а я так же на итальянском. Хотя, признаюсь, мой английский не на высоком уровне, но смысл я понимаю. Так вот, суть: он предложил мне ознакомиться с некоторыми документами, которые касаются другой компании, а именно «Meyer Werft», где мы с вами недавно были, между прочим, как вы помните, надеюсь.

– Помню, в начале лета, – подтвердил Петр, всё уже поняв, а Гулибин продолжал:

– Он пересказал мне, о чем речь в этих документах. Речь о расследовании гибели круизного парома «Эстония». Это паром был построен на верфях той самой «Meyer Werft». Мы это знали – и что? Да ничего, неприятности случаются у всех, с морем шутки плохи, море есть море, но «Meyer Werft» вполне достойная компания, к тому же сегодня с ней иметь дело выгодно, они ищут заказы и не слишком дорого требуют. Вот мы и поехали к ним обсудить предварительно… Ну да вы в курсе, конечно.

– Более или менее, я всего лишь переводчик, – мягко напомнил Петр, – и в подробности не вхожу.

– Вот именно – переводчик! – будто обрадовался неожиданной подсказке Леонид Олегович. – Слушайте дальше. Конти принес мне документы, такие, которые не для широкой огласки… В общем, как я понял, это получено от той самой комиссии по расследованию… или как-то добыто… ну, экономический шпионаж, как же еще! И эти данные вдруг оказались в руках «Пантиери». А «Пантиери» – конкурент «Meyer Werft». Понятно? Конечно, понятно, ибо это элементарно… И что потом? Потом «Пантиери» предлагает нам, то есть «Росмортуртрансу», ознакомиться с данными об истинных причинах катастрофы. А причины – в конструктивных грешках «Meyer Werft», как выясняется. Вывод опять же понятен: нам не следует идти на сделку с ней, а следует переориентироваться именно на «Пантиери». Понятно? Конечно: это же элементарно! Да?

– Безусловно. Вполне понятно.

Гулибин откинулся в кресле, усмехнулся:

– Но это им понятно, им, «Пантиери»! А мы, то есть сначала я, я

должен вникнуть в детали. Вникнуть, сделать вывод и уже потом выходить на руководство. Тут не должно быть осечки. А если они блефуют? А если не блефуют, то стоит нам рисковать или нет? И если переориентироваться на «Пантиери», то сколько они запросят за наш заказ? Ну и еще ряд вопросов… Ладно, это мы подумаем, решим потом. А тот мой разговор с Конти… мы тепло распрощались, и напоследок он оставил мне свой телефон, мобильный, на всякий случай. Но сейчас не об этом. Сейчас, Петр Андреевич, вот что. Документы, которые он мне передал, вот эти, в конверте, они на итальянском языке. Да, на итальянском, а не на английском. А я в итальянском ни бум-бум, как уже сказал вам. Понимаете? И почему эти бумаги на итальянском, не знаю, нетипично это, ну да ладно. Короче, я и сам понял, да и Конти мне подсказал – только вы. Вы же у нас большой дока в итальянском. Поэтому вы должны перевести это на русский. Скрупулезно. И – мне. И чтобы об этом никто не знал, ничего не видел. Я – вам, вы – мне, из рук в руки. Вы меня поняли? И лучше, если вы этим займетесь дома, а не в офисе. Скрупулезно, но не затягивая: надо успеть, пока шеф в командировке. Держите, вот конверт, там нужные бумаги. Это копии, конечно, я сделал ксерокс. Надеюсь, вас не затруднит такое служебное задание?

Петр взял «служебное задание», и они дружелюбно распрощались.

Что он понял? Что синьор Альберто из разведки СИД-РЕИ облегчил ему, недотёпе, задачу: сам, по своим каналам как-то «вычислил» нужного человека. Нужный – это Гулибин. Молодой, амбициозный, метящий на место начальника Европейского отдела российской судостроительной компании. Такой заглотит наживку. Такие, говорил Альберто, есть в любой стране, при любом режиме. Если Алессандро Конти, проще Алик, передавая документы Гулибину, намекнул ему на вознаграждение, то тем более. Так? Ну, может быть.

А если так, то вот и всё объяснение. Сроки поджимают, в Италии политический бардак, Берлускони может уйти в отставку, надо торопиться, а Петр недотепа, будет долго ковырять в носу, поэтому, понял синьор Альберто, надо самим определить нужного человека… Значит, вот почему Алик не проявлял инициативы, не писал Петру, не предлагал встретиться! Алик ждал сигнала от Альберто и, получив задание, сам вышел на Гулибина, сам, минуя Петра.

Это ясно, а тогда Петр-то при чем? А при том, что он тоже в деле. Текст документов специально перевели на итальянский, чтобы убить двух зайцев: первое – будто это получено именно от «Пантиери», второе – чтобы привлечь к делу и Петра: он и займется переводом с итальянского на русский. То есть Петр оставлен в деле, как и Гулибин. И если Гулибин понятно, почему и для чего (вскоре должен стать начальником Европейского отдела!), то Петр… ну на всякий случай, пригодится на будущее. И вообще пусть будет пара своих людей в «Росмортуртрансе» – Гулибин и Петр.

Так или не так? Похоже, что именно так…

Перевод документов занял один вечер. Сидя перед ноутбуком, Петр прямо с листа набивал русский текст. Правда, попался десяток незнакомых терминов, но все технические детали и названия в документах были продублированы в скобках на английском, поэтому пришлось прибегнуть к помощи «Англо-русского словаря технических терминов по судостроению» (есть у нас и такой, а как же!). Короче говоря, уже к полуночи работа была закончена. Что дальше? Распечатать перевод на принтере и завтра передать Гулибину. И с глаз долой. И из сердца вон – пусть ситуацию раскручивает замначальника Европейского отдела, за это он получит хорошее вознаграждение, непременно получит, и тем заглотит крючок еще глубже…

Назавтра Петр поднялся двумя этажами выше в Европейский отдел. Кабинеты начальника и его зама были за общей дверью, с общим предбанником, где сидела секретарша – дама, естественно, миловидная, но на вид строгая. Она и сообщила, что Леонида Олеговича сейчас нет, он – там (и кивок в полоток). Ясно, значит, он еще выше, беседует с самим генеральным или его помощниками. Петр попросил передать, что заходил переводчик Чичерин, и ушел к себе. Через час – звонок: «Поднимитесь ко мне».

– Как наши дела, Петр Андреевич? – деловым тоном начал Гулибин, поздоровавшись и указав на стул рядом с собой.