Два с половиной человека
Шрифт:
– Поняла.
Она поворачивается и берёт что-то с заднего сиденья. Я закатываю глаза.
– Серьёзно, матрёшка?
– Я не оставлю им твой подарок! Это комбинезон нашей девочки, а не чертова добыча!
– Рит, – прикусываю язык, чтобы не вспылить, но времени на препирательства больше нет. – Сейчас.
Резко бью по тормозам, съезжая как можно ближе к деревьям. Ритка распахивает дверь и бежит. А я, как и обещал, бегу прямо за ней. У нас в запасе всего лишь несколько минут, не больше семи,
Если бы сейчас было лето, шансов укрыться было бы побольше. Но сейчас что-то среднее между зимой и самой ранней весной, а значит, деревья голы.
– Я больше не могу, – ревёт Ритка. А где-то за спиной, всё ещё недостаточно далеко, уже слышатся разномастные голоса.
– Ещё немного, – обещаю ей, продолжая тянуть в чащу.
Найдя наиболее безопасное место укрытия, я прячу самое драгоценное между широкими стволами деревьев. Ритка, прижимая к груди пакет с детской одеждой, пытается отдышаться, а я внимательно осматриваюсь по сторонам.
Вскоре я различаю в полутьме силуэты. Подхожу ближе к Рите, прикрывая её своим телом. Еле слышно говорю, чтобы затихла и перестала пыхтеть как паровоз, и жду.
Как назло, ворона взгромождается на куст в паре метров от нашего укрытия, привлекая внимание мужчин бандитского телосложения. Один из них подаётся вперёд, наступает на ветку, что хрустит под ногами, и ворона шумно взлетает в воздух. А сам парень то ли с испугу, то ли от скуки стреляет. И я за долю секунды накрываю Ритин рот ладонью, чтобы она не выдала нас от испуга.
Пуля со свистом проносится мимо моей головы, лишь чудом цепляя край уха. Которое мгновенно обжигает от боли. Тонкая струйка крови бежит по шее, но я продолжаю усиленно всматриваться в темноту.
Компания из пяти недобрых молодцев, накрывших нас по пути к дому, сосредоточенно прочёсывает лесополосу, и я выжидаю наиболее безопасный момент, чтобы увести Ритку подальше.
Безусловно, всё осложняется нашей глубокой беременностью. В нашем случае срываться с насиженного места – огромный риск, если не смертельный приговор… Теперь я слишком хорошо это понимаю.
– Рит, ты как? – спрашиваю у девушки, не отводя взгляда от перемещений врагов.
– М-м-м, бывало и лучше, Яр.
– Знаю, конфетка. Потерпи, ладно?
В этот момент смачный хруст веток раздаётся с противоположной от нас стороны, и весь честной народ подаётся влево, тогда как я начинаю тянуть Ритку вправо.
– Сейчас! – командую ей.
– М-м-м, – тихо отбивается она. – Боюсь, что сейчас не получится, Яр.
– Это ещё почему, сладенькая? – с подозрением заглядываю ей в лицо.
На лбу выступила испарина, кожа белее обычного, лихорадочный блеск в глазах. Искусанные губы дрожат, когда она нехотя выдавливает:
– Кажется, я рожаю…
Ну это просто… Твою мать, Рита!!!
– Так что мы будем делать, Ярослав? – врывается в моё сознание взволнованный голос
Набежавшая пелена рассеивается, и я на секунду прикрываю глаза. Хочется заржать в голос от собственной дурости, но момент действительно не подходящий.
Привычка просчитывать каждое действие на несколько шагов вперёд иногда забавным образом подкидывает горючее в топку моего хорошо развитого воображения. Стоило только рассмотреть возможность отхода через лес, как я тут же настолько живо увидел это в своей голове, что меня до сих пор передергивает от чувства реальности воображаемых сцен, вполне достойных стать кадрами блокбастера.
– В чём я должна быть послушной? – протягивает Ритка, и я окончательно прихожу в себя.
Чёрт его знает, может ли она начать рожать прямо сейчас, но проверять, сбудутся ли прогнозы моего подсознания, я не намерен. Как я вообще мог даже подумать, что она осилит около десятка километров по пересечённой местности?! Лишь страх за неё и адреналин, бушующий в крови, в какой-то степени могут послужить неким подобием оправдания за дурацкий план.
– Как ты себя чувствуешь?
– Всё в порядке, не о чем волноваться, – мгновенно успокаивает меня Рита.
– Подтяни как можно туже ремень безопасности и держись крепко, ладно? Сейчас потрясёт.
На границе леса я выжимаю из своего внедорожника максимум возможностей. Здесь, на ухабистой дороге с развитой корневой системой, у нас есть неплохой шанс уйти от преследования. Ребята на седанах просто не смогут двигаться на одной скорости со мной.
И действительно, вскоре хвост заметно отстаёт. Неплохо зная здешние места, сворачиваю влево. Запоздало думаю, что зря: неизвестно наверняка не перекрыта ли дорога поваленными деревьями, но теперь придётся рискнуть.
За окнами быстро мелькают голые стволы деревьев, но я внимательно слежу за дорогой. Как и Ритка. Кусает губы, стискивая в руках ремень безопасности, туго опоясывающий живот.
– Сейчас проскочим овражек, километров через пять выедем на нормальную дорогу, – говорю ей, потому что молчание и рёв мотора угнетает.
– А если застрянем?
– Не должны, – отмахиваюсь я.
Если застрянем, там и буду решать. Припрятать девушку за деревьями да подстрелить каждого болвана уже не кажется мне такой уж плохой идеей. Сейчас, когда паника во мне угомонилась, я могу мыслить здраво и хладнокровно.
Овраг я пролетаю, не сбрасывая скорости, выхожу на прямую и мчу до асфальта. А там уже по прямой до трассы, ведущей в город. Хвоста нет.
Я выдыхаю ровнее. Сворачиваю в первую попавшуюся подворотню и наконец торможу. Руки сводит от напряжения. Поворачиваюсь к Ритке и внимательно осматриваю её.
– Почему мы остановились? – удивлённо вскидывает брови девушка.
– Так ушли, – усмехаюсь в ответ, и она начинает смеяться.
– Ох, Яр! Я так перепугалась, думала, рожу!
– Да, я тоже думал, что родишь.