Два с половиной человека
Шрифт:
– Откуда ты узнал?
– Расскажешь, конфетка? – несмотря на ошеломляющую новость, мне удаётся сохранить тон ровным и спокойным.
Я вижу, что ей не хочется говорить об этом. А кому бы хотелось, верно? Но мне необходимо знать и её версию событий, чтобы вовремя ей помочь. Чтобы вообще ей помочь. Потому что сейчас это выглядит перетаскивание воды в решете.
– Яр, я… – мнётся она, – действительно не хочу об этом говорить. Это такая глупость, ей-богу…
– И всё же, Рит. Пожалуйста. Я тебе даю слово, что это никоим образом не отразится на моём отношении к тебе.
Она поджимает губы и зажмуривается
– Мне было лет девять тогда. Я возвращалась со школы одна – такое случалось крайне редко. В тот день маме перенесли запись к стоматологу, и она не успевала вернуться. Хотела попросить соседку, но я ей и сказала, что уже достаточно взрослая и дойду сама. Мы жили в коттеджном посёлке «Сосны», это…
– Я знаю, где это, – я ободряюще сжимаю её руку, которую потряхивает от мелкой дрожи.
– Школа совсем недалеко, и всё же мне пришлось идти через весь посёлок. Обычно мама возила меня на машине, и я не в полной мере осознавала реальное расстояние. А идти около двух километров по незнакомым улочкам… Приятного мало. – Рита закатывает глаза. – Ой, не буду размусоливать тут и прибедняться. Меня испугал какой-то пацан, такой же школьник с рюкзаком. Шёл за мной по пятам, стоило ускориться – ускорялся, побежать – бежал. И смеялся. Ему было забавно, а я страху натерпелась, пока навстречу не попалась какая-то женщина с собакой. Он шмыгнул в ближайшую подворотню и скрылся между заборами. А я попросила женщину проводить меня до дома, потому что заблудилась.
– И причём тут посещение врача? – озадаченно спрашиваю у неё.
Что за чушь?!
– Проблема деликатная, но если ты настаиваешь, – краснеет она. – После этого случая я стала… по ночам… ну, понимаешь?
Она пыхтит и отодвигается от меня.
– Ты обещал, Ярослав!
– Обещал, – всё ещё не доходит до меня.
– В общем, такая история.
– Погоди, а причём здесь врач?
– Ты такой тугодум, – она закатывает глаза. – Энурез у меня был. Поэтому меня наблюдал врач. Но после курса лечения всё прошло.
– Только это?
– Нет, а тебе недостаточно? – возмущается она. – Я тебе такой секрет рассказала, знаешь ли, а ты равнодушно спрашиваешь: «Только это?» и на этом всё?!
– Да просто я думал, что это что-то серьёзное, а это…
– Нет, это серьёзное, Ярослав. Ты вообще представляешь чувства почти десятилетней девочки, которая писается по ночам?!
Тут же тороплюсь исправить свою оплошность:
– Нет, но надеюсь, что проникнусь с полной ответственностью, когда она родится.
Если я чего и понял в общении с гражданкой Маргаритой Тумановой, так это то, что стоит лишь приласкать малышастика и сказать парочку слов поддержки, так она готова простить многое. Мне. И, надеюсь, только мне.
– Ладно, подхалим, – довольно жмурится девушка. – Идём завтракать, я уже страсть как голодна. Ещё и твоя девочка…
– Да, я понял, понял, – с усмешкой поднимаюсь я. Прячу за этой усмешкой болезненную гримасу, потому что жгучая резь проходит в месте
К списку задач добавляются ещё парочка: зачем же, в таком случае, старая санитарка диспансера Нагорска упомянула о Рите, которая наблюдалась у врачей в гораздо более позднем возрасте, тот мальчик, что напугал Риту в детстве, не её ли брат?!
И самое главное: как его найти?
Выбирая между собственным удобством и комфортом и безопасностью матрёшки, я, конечно, долго не думаю. Как бы Ритка насуплено не смотрела на мои сборы, я не отступаю, попутно пытаясь достучаться до неё:
– Рит, сейчас лучше поступить так, а не иначе. Я же не бросаю тебя. Буду навещать так часто, как получится. Здесь тебе будет лучше и гораздо безопаснее, чем в городе. Здесь природа, свежий воздух, ты, вон, щёки наконец отъела, – говорю неосмотрительно, и она начинает плакать. – Чёрт, матрёшка, не разводи сырость, хочешь, чтобы я весь день думал, как ты тут, вместо того, чтобы сконцентрироваться на деле?
– Ты грубый и невоспитанный хам! Щёки я отъела?! Да?! Да я себя уже мамонтом ощущаю с этим огромным пузом, а если ей есть хочется, так непременно подавай дурацкие быстрые углеводы. Скоро я попросту не помещусь в дверь, но давай, расскажи мне очевидное! Я поняла! – ахает она. – Ты жалеешь!
Опускается на край кровати и воет белугой, обхватывая свой живот обеими руками:
– Я некрасивая, толстая, страшная, и ты так и скажи лучше, что тебе противно находится рядом со мной!
Протяжно вздыхаю и пересекаю комнату. Опускаюсь на корточки рядом с кроватью, обвивая руками эту глупышку и причину её нервозности.
– Эй, матрёшка, ну что за бред поселился в твоей голове? Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, и особо очаровательна сейчас. Я, наоборот, переживаю, чтобы ты хорошо питалась, чтобы пузожитель набирался нужными силами… – как же сложно совладать со взрывными гормонами беременной женщины! Но я несу всё, что приходит в голову, и постепенно Рита затихает, прислушиваясь к моим словам. – Я хочу быстрее уладить все проблемы, чтобы мы могли полноценно быть вместе, чтобы нашим отношениям ничего не угрожало, чтобы наш ребёнок родился в комфортных условиях. Рит, я не бесчувственный чурбан. Больше всего на свете я хочу сделать тебя счастливой. Но для этого мне просто необходимо разрешить целый ворох проблем, хитро закрученных вокруг тебя. Пожалуйста, позволь мне сделать это, и я обещаю, что больше никогда не оставлю вас вот так, как оставляю сейчас.
– Я такая дурочка, да? – смеётся девушка, и я утираю слёзы с её лица. – Давай, Ярослав, ступай и убей этого чёртового мамонта, пока я снова не придумала очередную проблему!
Но к моменту, когда я уже стою на пороге, её глаза снова полны тихой грусти. Я надеюсь, что чёртово дело рано или поздно окончится логичным и закономерным задержанием настоящего преступника. Что и говорить, оно у меня уже в печени сидит. Мечтаю закрыть его, сдать все документы и взять отпуск. Возьму в охапку свою матрёшку и поеду куда глаза глядят. Или, что ещё лучше, закроемся с ней дома и подготовим детскую. Других вариантов исхода своего расследования я и не рассматриваю.