Два сапога не пара
Шрифт:
На Морелли был блейзер поверх черной трикотажной рубашки. Он взял стул, и его куртка распахнулась, явив миру оружие в набедренной кобуре.
– Лакомый кусочек, - заметила бабуля Мазур. – Это что? Сорок пятый?
– Девять миллиметров.
– Даже не мечтаю, что ты позволишь посмотреть не него, - пыталась подольститься бабуля Мазур. – Полагаю, приятно ощущать такое оружие.
– НЕТ! – завопили все хором.
– Я однажды застрелила цыпленка, - объяснила Бабуля Морелли. – Несчастный случай.
Я могла видеть, как Морелли не находит, что ответить.
– В кого же вы стреляли? – спросил
– В неуклюжего придурка, - похвасталась Бабуля. – Избавилась подчистую.
Спустя два куска пудинга и три банки пива Морелли оторвался от телевизора. Мы ушли вместе и задержались у бордюра перекинуться наедине парой слов. На небе не было ни звезд, ни луны, и большинство домов были темными. Улица была пуста. В других частях Трентона ночь могла таить опасность. В Бурге же ночью чувствуешь себя спокойно и в безопасности.
Морелли поднял мне воротник, защищая от холодного ветра. Костяшками пальцев он провел по шее, задержав свой взгляд на моих губах.
– Прекрасная у тебя семья, - заметил он.
Я сузила глаза.
– Если ты поцелуешь меня, я закричу, и мой отец выскочит и даст тебе в нос.
И прежде, чем любое из этих событий случится, я, вероятно, намочу свои трусики.
– Я мог бы справиться с твоим отцом.
– Но не будешь.
Морелли все еще держался за воротник.
– Нет, не буду.
– Расскажи мне еще раз о машине. Следов борьбы не было?
– Ни одного следа. Ключи были в гнезде зажигания, а дверца со стороны водителя была закрыта, но не на замок.
– Следы крови на тротуаре были?
– Я не обследовал за пределами места преступления, но криминалисты проверили все вокруг и не нашли ни одной физической улики.
– Отпечатки?
– Они в базе данных.
– Личные вещи?
– Ничего не найдено.
– Тогда в машине он не жил, - сделала я заключение.
– Ты становишься настоящим агентом, - заметил Морелли, - задаешь все правильные вопросы.
– Много смотрю телевизор.
– Давай поговорим о Спиро.
– Спиро подрядил меня взглянуть на похорониальную проблему (здесь игра слов mortuarial – matrimonial, по аналогии с матримониальной - Прим.пер.)
Лицо Морелли сморщилось от смеха.
– Похорониальная проблема?
– Не хочу об этом говорить.
– Это не имеет дела к Кенни?
– Клянусь всем сердцем, чтоб мне провалиться.
Окно на лестницу открылось. И моя матушка высунула голову.
– Стефани, - театрально зашептала она, - что ты там делаешь? Что подумают соседи?
– Не беспокойтесь, миссис Плам, - отозвался Морелли. – Я уже ухожу.
Рекс бегал по колесу, когда я вернулась домой. Я включила свет, и он замер на трассе, черные глазки выпучились, усики задергались от возмущения, что ночь вдруг исчезла.
Я скинула башмаки по дороге на кухню, закинув сумку на стойку, и нажала кнопку PLAY на автоответчике.
Там было только одно сообщение. Газарра позвонил в конце рабочей смены и сообщил мне, что никто о Морелли много не знает. Только то, что он работал над каким-то крупным делом, и что это связано с расследованием случая Манкузо-Бьюза.
Я нажала на кнопку и перезвонила Морелли.
Он ответил, слегка запыхавшись, после шестого гудка. Вероятно,
Много слов для разговора мне не понадобилось.
– Ничтожество, - в сердцах заявила я.
– Черт возьми, а я гадаю, кто бы это мог быть.
– Ты врал мне. Я это точно знаю. Я чуяла это с самого начала, ты, мелкое ничтожество.
Между нами пролегло молчание, и я осознала, что мои обвинения могут включать в себя слишком большую область, поэтому решила ее сократить, уточняя.
– Я хочу знать об этом крупном тайном расследовании, над которым ты работаешь, и хочу понять, как оно связано с Кенни Манкузо и Муги Бьюзом.
– А, - протянул Морелли.
– Этовранье.
– Ну?
– Об этомвранье я ничего не могу тебе сообщить.
Глава 4
Думы о Кенни Манкузо и Джо Морелли не давали мне покоя большую часть ночи. В семь я скатилась с кровати, чувствуя себя развалиной и замарашкой. Я приняла душ, облачилась в джинсы и футболку и сварила целый кофейник кофе.
Моей основной проблемой было то, что я была переполнена идеями насчет Джо Морелли, и с трудом наскребала хотя бы одну на Кенни Манкузо.
Я насыпала в чашку сухих завтраков, наполнила кружку с Утенком Даффи кофе и просмотрела содержимое конверта, который мне дал Спиро. Складские помещения располагались на Роут 1 в районе промышленных комплексов. Фото пропавшего гроба было вырезано из рекламного объявления или брошюры и демонстрировало гроб, который пребывал явно на дне похоронной иерархии. Он был меньше, чем ящик из сосны, лишенный резьбы и скошенных краев, обычно присущих гробам в Бурге. Зачем Спиро купил эти двадцать четыре гроба, было выше моего понимания. В Бурге люди выкладывают денежки на свадьбы и похороны. Быть похороненным в подобном гробу будет позорнее, чем возвестить миру о своем аресте. Даже наша соседка миссис Кьяк, которая жила на пособие и выключала свет каждый вечер в девять часов в целях экономии, припрятала тысячи долларов на свои похороны.
Прикончив сухие завтраки, вымыв чашку и ложку, я налила вторую кружку кофе и наполнила маленькую керамическую миску Рекса колечками с черникой. Рекс высунулся из своей банки из-под супа, подергивая от удовольствия носиком. Он стремительно добежал до миски, набил щеки и помчался назад к банке, где присел на свой задок, дрожа от счастья и радуясь фортуне. Такие уж они, хомяки. Немного нужно, чтобы сделать хомяка счастливым.
Я схватила куртку и большую черную кожаную сумку со всеми моими принадлежностями охотника за головами и направилась к лестнице. Через закрытую дверь мистера Уолески жужжал телевизор, а аромат жареного бекона просачивался в холл из квартиры миссис Каруот. Я в одиночестве покинула здание и на мгновение задержалась, чтобы насладиться бодрящим утренним воздухом. Несколько листиков еще крепко цеплялись за деревья, но по большей части ветви были голые и выглядели паукообразно на фоне яркого неба. У соседнего дома залаяла собака, и хлопнула дверь машины. Мистер Субурбия собрался на работу. А Стефани Плам, экстраординарный охотник за головами, вышла на поиски двадцати четырех гробов.