Два шага маятника
Шрифт:
– Ты останешься хозяином положения очень долго, если умело поведешь себя. Не надо быть наивным. Не выпускай из своих рук тайну до тех пор, пока не найдешь разумного выхода: людей, за порядочность которых ты ручаешься.
– Видишь, как все это сложно? А ты советуешь немедленно обнародовать.
– Только из соображений тактических. Будет печально, если Хеллер предвосхитит события.
– Он уже попробовал раз руками Памелы. Обжегся и теперь наверняка притихнет.
– Притихнет? Как бы не так. А взрыватель е твоей лаборатории?
– И все-таки я боюсь выступить сейчас публично. По крайней мере до тех пор, пока мы не сделаем еще несколько опытов над людьми, в которых не сомневаемся. Таких людей мы знаем. Есть такие. Они с удовольствием примут наше предложение.
– Вот это другой разговор. Хочу тебе сообщить, что Антон Сарджи уже просил меня… У него имеется приятель, честный человек, который очень нуждается в помощи.
– Пусть приходит. Мы отыщем пять, десять человек. А тем временем придумаем, как поступить.
– Ну вот, все кончилось отлично. Нельзя опускать руки, Карел, и оставаться без дела. Работа продолжается, прочь уныние! Ты заслужил признание. Теперь заслужи человеческую благодарность. Она намного дороже и славы, и денег.
Открылась дверь, и в комнату быстро вошла Полина. По ее раскрасневшемуся, растерянному лицу Карел догадался, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Она торопливо поздоровалась с Ласкаром, как-то странно поглядела на него и сказала мужу:
– Карел, ты очень мне нужен. Извините, Ласкар.
И вышла. Карел посмотрел на брата, пожал плечами.
– Иди, не заставляй ждать.
Полина была встревожена. Она нервно потирала ладони, сжимала и разжимала пальцы, от возбуждения не могла спокойно стоять на месте, все время нетерпеливо прохаживалась по комнате. Не останавливаясь, она начала говорить:
– Ты даже не представляешь себе, что произошло! Понимаешь, я была дома, как вдруг раздается звонок, я открываю дверь и не верю своим глазам. А она бросается ко мне, обнимает, плачет и что-то бессвязно говорит. Я не успела и слова сказать, а она уже без чувств. Сейчас я ее уложила и скорей сюда. Не знаю, что делать, как поступить. Все так неожиданно!
– Ничего не понимаю, - пробормотал Карел.
– О, господи, какой же ты… Ну, скажи, что делать? Говорить ему или нет? И как он отнесется к ней…
– Кому говорить? О чем говорить? Кто отнесется? Полина, успокойся, пожалуйста, и поясни, о ком идет речь?
– Разве я не сказала?
– К сожалению…
– Ах, боже милостивый, действительно! Ну, так вот. В нашем доме Памела.
Карел тоскливо вздохнул:
– Уже…
– Почему уже? Разве ты знал, что она приедет?
– Догадывался.
– Но Ласкар…
– Он ждет ее. Если угодно, даже с нетерпением.
– Вот как!
– Полина обрадованно засмеялась.- А я-то думала! Значит, все
– Не понимаю, чего тут хорошего.
– Он простил ее?
– Вероятно. Судя по твоей реакции, ты тоже простила.
– Ну конечно, Карел! Она так несчастна.
Карел поднял вверх руки.
– Сдаюсь! Кажется, я самый жестокий, самый скверный человек во всем мире.
– Ну что ты, Карел! Она, конечно, сделала много плохого, но у нее не было выхода, понимаешь? Она так боялась за Ласкара, так оберегала его здоровье. Попалась в ловушку, и затянуло. Надо прощать, разве не так? А сейчас иди, скажи ему.
Карел раскрыл дверь и торжественно произнес:
– Ласкар, если ты хочешь видеть Памелу Гривс, можешь пойти. Она у нас дома.
В ту же минуту старшего Долли уже не было в комнате.
Черный костюм оттенял ее бледное, похудевшее лицо. Усталые глаза лихорадочно блестели и казались еще больше, под ресницами лежала густая нездоровая тень. Все говорило о трудных днях и душевной боли. Она не знала, как отнесется к ней Ласкар, захочет ли видеть и говорить с ней. Памела жила ожиданием этой встречи, боялась и хотела ее. Если Ласкар не поймет ее, не простит, тогда зачем жить, для чего жить?
Когда Памела услышала шаги Ласкара в прихожей, то встала и хотела пойти ему навстречу. Но не смогла. Он открыл дверь, посмотрел на нее, ждал каких-то слов, а она бессильно опустилась на стул и закрыла глаза.
– Здравствуй, - просто и добро сказал он и приподнял ее голову.
Она плакала.
– Зачем же ты?
– мягко спросил Ласкар.
– Все кончилось, все позади. Хорошо, что ты приехала. Я ждал тебя.
– Ждал? Это правда?
– Конечно. Я не знал, где ты, что с тобой.
Она вздохнула, недоверчиво и робко заглянула ему в лицо.
– Ты простишь?
Ласкар кивнул. Говорить ему было трудно. Памела опять спросила:
– Простишь?
– Я ведь сказал… Лучше ты о себе.
– Все расскажу, все, все…
Он усадил ее, сел напротив, не спуская с ее лица радостных, добрых глаз. Памела робко улыбнулась.
– Ты очень изменился, - сказала она.
– К худшему?
– О нет! Посвежел, помолодел. А я… - И она снова заплакала.
– Ты просто похудела. Тревоги, неприятности. Успокойся, не мучай себя, Памела. Ты быстро оправишься. У нас спокойно и тихо. Твой дом ждет тебя.
– Ласкар, я все-таки не верю.
– Я ведь сказал. Забудем о прошлом.
Она опять, уже внимательно, посмотрела на него.
– Как ты себя чувствуешь? Здоров?
– Да, - просто сказал он.
– В тебе появилось что-то новое.
– Ты отвыкла.
Она покачала головой. Нет, она помнила Ласкара.
Вошла Полина. Памела поднялась и без слов обняла ее.
– Спасибо тебе, - сказала она.
– Не знаю, как бы я без твоего участия…
– Мы ждали тебя. Ласкар ждал.