Два спутника для Марии
Шрифт:
— Ты ей скользящий блок, что ли, показываешь? — спросил он. — Как у вас успехи?
— Нормально, — засмеялся Рэм. — Будет отличным бойцом, когда усы пробьются. Ладно, малыш, хватит на сегодня. Завтра ты руки поднять не сможешь.
— Но я надеюсь на продолжение, — заявила Мария, плюхаясь на землю возле костра.
Рэм весело взглянул на Джека и лихо согнул свой клинок в дугу.
— Разомнемся, Драммонд?
Джек лениво шевельнул бровью.
— Ну же… Ты часто хвастал, будто превосходишь меня в этом деле.
Джек протянул ему руку, и Рэм, рванув, легко поставил его на ноги.
— Тогда не обижайся, если я поцарапаю твою
— Вы что, собираетесь разминаться на боевом оружии? — встревоженно спросила Мария.
— А где нам взять другое? Кроме того, нам не привыкать.
— Тебе-то уж точно не привыкать. Сестренка, на его шкуре уже есть мои отметины.
— Будто на твоей нет! — возмутился Рэм.
— Но это — чистая случайность.
Сперва последовали несколько пробных схваток, после каждой из которых противники опускали оружие и останавливались поразмыслить. Потом они разразились коротким яростным боем, произведшим со стороны сильное впечатление на Марию.
— Ты здорово прибавил, — вынужден был признать Джек.
— Запыхался?
Джек сделал вид, будто обиделся. Схватка возобновилась в бешеном темпе. Сегодня Рэм поменял стойку и стоял правым боком к противнику, пользуясь преимуществом большей подвижности, даваемой этой позой. Он нападал, Джек оборонялся, и они кружили по всей полянке. Мастерство его, действительно, весьма возросло, и Джек подумал, что, вполне возможно, сейчас Рэм превосходит его. В этом не было бы ничего удивительного: после возвращения из корпуса сам он вел достаточно размеренную жизнь, тогда как Рэм, похоже, тренировался часто и, судя по резутьтатам, остервенело. Остервенело? Ну да, учитывая, что он собирался поубивать их всех.
Они давно уже перешли границы тренировки, а яростно наскакивающий Рэм, казалось, не собирался прекращать своих атак. Джек встревожился. Ему пришла в голову мысль, от которой он не мог избавиться. Он находился сейчас на месте Каспера. Контролирует ли Рэм Конахан себя в эту минуту? Не видит ли он напротив себя не Джека, а Драммонда, из тех, что причинили ему столько горя? Эта мысль по мере продолжения схватки разрасталась, пока не заполнила все сознание Джека. Можно ли остановить Рэма, и если все-таки можно, то как? Как его отрезвить? Джек чувствовал, что выматывается. Чем больше проходит времени с начала поединка, тем выше шансы у того, кто обладает большей физической силой. Механически парируя немыслимое разнообразие ударов, обрушиваемых на него Конаханом, он думал сейчас лишь об одной удачной контратаке. Человек, нападающий столь самозабвенно, наверняка дает слабину в обороне. И он теперь зорко следил и ждал, когда же Рэм хоть немного откроется. И когда этот миг настал, Джека словно кто-то под руку толкнул. Что это было: старая кровная вражда, или всего лишь страх? В выпаде «ин-сексте» на мельчайшую долю секунды Рэм оставил без защиты правое плечо, шпага Джека как будто сама устремилась туда и глубоко разрубила бицепс Рэма. В тот же момент Джек отрезвел. С жутким проклятием Рэм отшвырнул шпагу и бросился на него. Останавливать его в этом прыжке шпагой было все равно, что пытаться остановить быка перочинным ножом, да у Джека и не хватило бы на это реакции. Рэм Конахан припечатал его к земле, и на своем горле Джек Драммонд почувствовал лезвие кинжала. В эту секунду он ничуть не сомневался ни в своем конце, ни в том, что сам его спровоцировал, жестокостью вызвав Конахана на большую жестокость. Пронзительный непрерывный крик вибрировал в его ушах:
— Нет,
— Ты понял, что я могу с тобой сделать? — сказал Рэм. — Ты, надеюсь, понял, почему я этого делать не стану? Кто бы из нас ни убил другого, жертвой-то будет она. Поднимайся, парень. Ближе к смерти ты не был.
Он поднялся и пошел прочь, пошатываясь и зажимая рану рукой, оставив оглушенного и ошарашенного Джека лежать на земле. Снежная крупа с небес посыпалась сильнее, и среди пучков сухой травы уже образовались небольшие белые пушистые островки.
Джек сел. Он еще не сообразил, что остался в живых.
— Ты дурак, Джек Драммонд, — громко и резко бросила ему Мария. — Господи, ну почему ты такой дурак?!
И побежала туда, следом за человеком, из последних сил пытавшимся удержаться.
— Рэм! Постой!
Он упал лицом вниз, в траву и снег. Его сорочка вся окрасилась кровью, но эта рана была пустяшной по сравнению с тем, что он сейчас мучительно пытался остановить. Желание убить судорогой сводило его мышцы, и плечи его дрожали. Он задыхался от невозможности дать выход своему бешенству и горю.
— Рэм, — сказала Мария, останавливаясь перед ним, — если тебе надо что-нибудь разбить, вот я.
Он шевельнулся и поднял к ней голову. Измученное лицо, потухшие глаза. Медленно, с трудом, поднялся на колени. И вдруг — она успела только охнуть — обхватил руками ее талию и уткнулся лицом куда-то ей под ребра. Ей показалось, будто его горячее дыхание прожгло ее насквозь. Боли не причинит, но рванешься прочь — не выпустит. Это были и страх… и гордость — все от того, что такой большой, отважный и сильный человек просит у нее защиты.
— Моя любовь, — сказала она, касаясь его волос. — Входя в комнату, ты заполняешь ее. Когда ты входишь, ты вносишь с собой огонь и свет. Чего бы ни сделала я, лишь бы вновь зажечь в этих серых глазах их, как говорят, опасные огоньки. Я не боюсь тебя, Рэм Конахан. Но, господи, как к тебе пробиться?
Несколько мгновений они стояли, не шевелясь. Потом Рэм поднял к ней лицо. В каждом из его глаз плясал целый выводок веселых чертей.
— А замуж за меня пойдешь?
— Пойду, — сказала Мария, почувствовав себя веселой и легкой от сознания, что был перед нею прежний Рэм. — Только… я же почти ничего не умею. Тебе придется всему учить меня.
От его взгляда ей было радостно и жутко. Она не помнила, чтобы он раньше так смотрел на нее.
— Не труд для мужчины, — усмехнулся он, неторопливо поднимаясь на ноги, и теперь уже снова она смотрела на него снизу вверх.
— Осталось от твоей нижней юбки хоть что-нибудь?
— Тебя перевязать хватит.
Обнявшись, они вернулись к костру. Джек вскочил при их приближении.
— Извини, — сказал Рэм, протягивая ему левую руку.
— Это ты меня извини, — серьезно ответил Джек, хлопая рукой по его раскрытой ладони. — Помешательство нашло. Должно быть, — прибавил он искренне, — старый страх. Я не хотел.
— Да чего там, — отмахнулся Рэм. — Первый раз, что ли? На моей шкуре и так полно твоих отметин, шурин.
— Что ты сказал?
— Рэм сделал мне предложение, — отозвалась Мария, бинтуя руку Рэма и низко склоняя порозовевшее лицо. — А я согласилась.
— Ну и денек, — буркнул Джек. — А меня кто-нибудь спросил? Разумеется, это чертовски умно: заставить Драммондов восстанавливать клан Конаханов. Между прочим, Мария, если ты согласилась, чтобы уберечь мою шкуру, то я не нуждаюсь в таких жертвах.