Два товарища (сборник)
Шрифт:
17
Клава еще не спала. Она сидела перед зеркалом в одной рубашке и чем-то мазала волосы. Увидев меня, она растерялась и сунула какой-то флакончик в ящик стола.
– Ты что делала? – спросил я, хотя должен был, наверное, промолчать.
– Ничего.
Она смотрела на меня все так же растерянно. Волосы у нее были мокрые. Я догадался, что она красила их восстановителем. Мне стало жалко ее, и, чтобы скрыть это, я сказал:
– Дура ты.
Она виновато прижалась
– Ты зачем приехал?
– Так просто. А тебе что, не нравится?
– Нет, мне очень нравится, только я не ожидала.
– Приятная неожиданность, – сказал я. – Видишь ли… сейчас у меня была Надя…
– Да? – Клава насторожилась. – Ну и что она тебе сказала?
– Она мне сказала все, что надо было.
– Вот идиотка! – рассердилась Клава. – Вот идиотка! А кто ее просил? Я ее просила? Зачем она вмешивается?
– Она говорит, что для тебя это опасно.
– Врет она все. Что она понимает? Ты ей не верь. Я тоже врач и разбираюсь в этих делах не хуже ее.
– Клава, я тебе хочу сказать, что если это действительно так…
Она посмотрела на меня насмешливо:
– Я, конечно, ценю твое благородство, но это не так. Ты не волнуйся, все будет в порядке.
Ну что ж… Раз она сама считает, что это неопасно… Ведь она в самом деле врач.
– Да, ты знаешь, – сказал я, – я получил письмо от Владика. Помнишь, я тебе о нем говорил.
– И что он пишет?
– Ничего особенного. Зовет меня к себе. Он там строит какой-то завод.
– Ты хочешь поехать? – быстро спросила Клава.
– Не знаю, – сказал я. – Теперь едва ли.
– Если хочешь, езжай, – сказала Клава. – Я тебя не держу. Ничего особенного не произошло. Все остается по-прежнему.
– Нет, – сказал я, – теперь было бы просто глупо уезжать. Я скоро буду главным инженером.
– Правда? – удивилась Клава. – С чего это вдруг?
– Не знаю. Так хочет начальство.
– Я очень рада за тебя. – Она притянула мою голову к себе и поцеловала. – Ты знаешь, если тебе без меня лучше – ты уходи. Я тебя не держу. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя связанным.
– Не выдумывай глупостей, – сказал я. – Никуда я уходить от тебя не собираюсь.
– А ты меня любишь?
– Да.
Она посмотрела на меня недоверчиво, но ничего не сказала.
Утром, когда я собирался на работу, Клава спросила:
– Теперь не увидимся до самого праздника?
– Почему? – сказал я. – Можем увидеться хоть сегодня.
– Правда? – обрадовалась Клава. – Давай сегодня сходим в кино.
– Давай, – согласился я, хотя в кино мне идти не хотелось. Но я хотел сделать Клаве приятное.
18
Этот день прошел сравнительно спокойно, мне почти никто не звонил, никуда меня не вызывали. Я даже подумал, что
Фильм, на который собрались сходить мы с Клавой, уже прошел, но в кинотеатре «Новатор» шел другой новый фильм, благо их теперь выпускают много.
Мы хотели пойти на шестичасовой сеанс, но билеты достали только на десять, времени впереди было много, шел дождь, и Клава сказала:
– Твой дом рядом. Пойдем посидим у тебя. За все время ты меня ни разу не пригласил к себе. Я даже не знаю, как ты живешь.
Дома у меня, как всегда, был беспорядок, и поэтому я согласился без особой охоты.
По дороге мы купили маленького ослика на деревянной подставке и принесли его Машеньке, мать которой совсем пропала.
Увидев незнакомую женщину, Машенька испугалась и расплакалась. Я проводил Клаву в комнату, предупредив ее, что у меня беспорядок, но чтобы она не вздумала убирать. После этого я вернулся к Машеньке и вручил ей подарок. Машенька отнеслась к игрушке равнодушно, зато Иван Адамович был доволен.
– Смотри, какого слоника тебе дядя купил, – весело сказал он.
– Это не слоник, а ослик, – поправил я его.
Иван Адамович прочел по складам название, написанное на ярлычке:
– «Ослик». – И, поставив игрушку на место, сказал упрямо: – Слоник.
Я не стал спорить.
– Мать так и не приходила? – спросил я.
– Нет, – грустно сказал Иван Адамович, – не приходила. Телеграмму из Воронежа прислала – замуж вышла.
Я вернулся в комнату. Клава стояла у столика и, держа в руках фотографию Розы, рассматривала ее.
– Это твоя новая симпатия? – спросила она с преувеличенным спокойствием.
– Положи на место и не трогай, – сказал я.
Это ее неожиданно возмутило.
– Да? А если я не положу?
– Клава, положи, – сказал я сдержанно и довольно миролюбиво.
– А если не положу?
– Положи! – повысил я голос.
– Не положу! – заупрямилась Клава.
Тогда я заорал и затопал ногами.
Такого со мной еще не бывало. До сих пор, когда я вспоминаю это, мне становится стыдно.
Клава вдруг ни с того ни с сего швырнула карточку на пол. Зазвенело стекло. Вот они, семейные сцены!
Я молча шагнул к ней. Клава посмотрела на меня и побледнела.
– Не смей! Не смей! – закричала она. – Ты потом пожалеешь! Тебе самому будет стыдно!
Хорош я, наверное, был, если Клава подумала, что я ее буду бить.
Дверь приотворилась. В комнату заглянул любопытный ко всему Иван Адамович, но, увидев мое разъяренное лицо, тут же захлопнул дверь.
– Да ты знаешь, кто это? – спросил я зловеще.