Два товарища (сборник)
Шрифт:
В какой-то момент он обратил внимание, что ребенок перестал кричать, посмотрел и увидел, что держит его за голову. «Задохнулся», – в ужасе подумал Алтынник, бросил чемодан, стал трясти ребенка двумя руками и приговаривать:
– А-а-а-а-а.
Ребенок очнулся, закричал, и тут же из него потекло, да так много, как будто лопнул большой пузырь. Алтынник и вовсе растерялся, брезгливо положил сверток на траву возле дороги, а сам отошел и сел на стоявший в стороне чемодан. Ребенок продолжал надрываться.
– Кричи, кричи, – сердито сказал
Он отвернулся. Вокруг была голая степь, и уже далеко чернели искаженные маревом аэродромные постройки. Было пусто. Хоть бы одна машина показалась на пустынной дороге. Алтынник закурил, но в горле и без того першило, а теперь стало совсем противно. Он со злостью отшвырнул от себя папиросу. Вспомнил про ребенка, неохотно повернул к нему голову и обомлел. Большая грязная ворона мелкими шагами ходила вокруг свертка и заглядывала в него, скосив голову набок.
– Кыш ты, проклятая! – кинулся к ней Алтынник.
– Карр! – недовольным скрипучим голосом прокричала ворона и, тяжело взмахнув крыльями, поднялась и полетела к стоявшему вдалеке одинокому дереву.
Ребенок, перед этим притихший, снова заплакал. Алтынник неохотно приблизился, осторожно двумя пальцами развернул одеяло, потом пеленки: увидел, что несчастье больше, чем он ожидал.
Преодолевая брезгливость, стал вытирать ребенка сухим краем пеленки, потом отошел в сторону и бросил ее на траву. Достал из чемодана новые, не разрезанные еще байковые портянки, стал заворачивать в них Петра Ивановича.
– Алтынник! – услышал он сзади, вздрогнул и обернулся.
На дороге с велосипедом в руках стоял майор Ишты-Шмишты. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Алтынник вытянулся и встал так, чтобы загородить собой ребенка.
– Твой, что ли? – с сочувствием спросил майор. Положив велосипед на землю, он подошел, заглянул в сверток. – Ну до чего ж похож! – умилился он. – Просто вылитый.
Этим словам Алтынник одновременно и обрадовался, и огорчился. А майор уже, как заправская нянька, хлопотал над ребенком.
– Кто же так заворачивает? – сокрушался он. – Это хоть и портянка, но ведь не ногу завертываешь, а ребенка. Вот смотри, как надо. Сперва эту ручку отдельно, потом эту. Теперь ножки.
И действительно, майор, не умевший толком одеть сам себя, упаковал ребенка так плотно и так аккуратно, как будто всю жизнь только этим и занимался.
– Держи! – он протянул сверток Алтыннику, и тот принял его на растопыренные руки.
Так, с растопыренными руками, он стоял перед майором в нелепой позе.
– А где жена? – спросил майор, помолчав.
«Жена»! От этого слова Алтынника покоробило. Ему захотелось объяснить майору, что никакая она не жена, и рассказать, как его, пьяного, привели в поселковый совет и совершили над ним неслыханное мошенничество, но, не найдя в себе таких сил, он только повел головой в сторону станции и сказал:
– Там.
– Ну давай я тебе помогу.
Майор взял
И тут Алтыннику первый раз за этот несчастный день повезло. Сзади послышался шум мотора. Алтынник и майор оглянулись. По дороге, приближаясь к ним, пылил шестнадцатитонный заправщик. Майор встал посреди дороги и поднял руку. Заправщик остановился. Из кабины с любопытством высунулся солдат, к счастью, незнакомый Алтыннику.
– Браток! – кинулся к нему майор. – Будь друг, подвези товарища.
– Пожалуйста, товарищ майор. – Шофер распахнул дверцу.
– Ну вот, Алтынник, видишь, как хорошо, – обрадовался Ишты-Шмишты. – Давай-ка ребенка, я подержу, а ты полезай в кабину.
Когда Алтынник устроился, майор подал ему чемодан. Шофер выжал сцепление и включил скорость.
– Подожди! – махнул ему рукой майор и влез на подножку. – Алтынник, ты вот что… – Он вдруг замялся, подыскивая слова. – Если тебе первое время будет трудно, напиши, может, я смогу как-то помочь, деньжат немножко подкину, взаимообразно, конечно. Ты не стесняйся, я зарабатываю хорошо, мне тебе немножко помочь ничего не стоит. Так что пиши. Адрес и фамилию знаешь, а зовут меня Федор Ильич.
Алтынник хотел сказать «спасибо», но язык не повиновался, и опять, как тот раз в беседке, стали дергаться губы.
Майор соскочил с подножки и махнул рукой. Шофер тронул машину.
– Федор Ильич, – сказал он и засмеялся. – Твой командир, что ли? – он скосил глаза на Алтынника.
– Ага, – сказал Алтынник.
– Чудной какой. – Шофер покрутил головой и засмеялся: – Сразу видно, что чокнутый.
Алтынник ничего не ответил и высунулся в окно. Грузный майор сидел на таком хрупком для него велосипеде и старательно нажимал на педали. На Алтынника он не смотрел.
19
Шофер довез Алтынника до самой станции.
– Спасибо, друг, – проникновенно сказал Алтынник, выбираясь с ребенком из кабины.
– Ничего, не стоит. – Шофер подал ему чемодан, посмотрел и опять засмеялся: – Бывай здоров, папаша.
Хлопнул дверцей, поехал дальше.
Людмилу и Бориса Алтынник нашел без труда. Они сидели в привокзальном скверике на траве, закусывали разложенными на газете пирогами и по очереди отхлебывали из открытой бутылки крюшон. Алтынник молча сел рядом, а ребенка положил на колени. Брат и сестра встретили его так, как будто ничего не случилось.
– Скушай пирожка, Ваня, – предложил Борис.
– Не хочу, – отказался Иван.
– Кушай, ты же любишь с грибами, – ласково сказала Людмила.
От одного только напоминания про эти грибы он почувствовал легкую тошноту. Он сглотнул слюну и очень спокойно сказал:
– Вот что, Людмила, я решил так. Не хочешь брать ребенка, я оставляю его у себя. Отдам матери, она сейчас на пенсию вышла, пущай побалуется.
Людмила жевала пирог и ничего не ответила, только посмотрела на Бориса.