Два ужасных мужа
Шрифт:
– Объясните ваше присутствие в доме гражданина Гнутого, – потребовал старший наряда.
Взгляд у него был цепким и умным, но капельку усталым. Он посмотрел на каждого из присутствующих по очереди.
– Думаю, они хотели поджечь дом! – авторитетно заявил Гнутый.
– Зачем? – Полицейский так удивился, что даже моргнул несколько раз подряд, как изумленная гимназистка.
– Из мести.
– Семен Виссарионович считает, что я американский шпион, – развел руками Силуян и улыбнулся, давая понять, что
Полицейский недоверчиво посмотрел на хозяина дома.
– Посланники империалистов, – пробормотал тот.
– Все просто, капитан, – сказала Эльвира, отлично разбиравшаяся в званиях, но привыкшая льстить мужчинам. – Семен Виссарионович действительно хорошо нас знает. Недавно мы все вместе участвовали в одном мероприятии. И вот ему почему-то взбрело в голову, что я и мой муж – американские шпионы.
Она так обольстительно улыбнулась, что обалдели даже Макс с Ильей. Старший нервно переступил с ноги на ногу. Эльвира между тем продолжала:
– Мы сильно поссорились, а потом решили – к черту! Семен Виссарионович – уважаемый человек, фронтовик… Надо с ним помириться. Дома его не оказалось, и мы подумали, что он поехал за город, подышать воздухом, послушать малиновку…
– Врет, паразитка! – мстительно заметил Гнутый. – Вот ведь врет и не краснеет.
– А поскольку на нас он плохо реагирует, – Эльвира улыбнулась еще раз, – мы взяли с собой друзей, с которыми Семен Виссарионович тоже прекрасно знаком.
– Знаком, – подтвердил тот неохотно.
– Когда мы сюда приехали, дверь была взломана и какие-то люди в масках и с фонариками в руках снимали со стены картину…
– Картины в самом деле нет, – завопил Гнутый, указывая пальцем на стенку. – Унесли картину! Сволочи!
– Ценная? – быстро спросил полицейский.
– Я с фронта привез, как память. Эх, что же это делается, а?
– Значит, вы спугнули воров? – сделал вывод полицейский.
Один из его подчиненных что-то тихо сказал ему, и он тотчас вскинул голову:
– Погодите-ка, вы что, Силуян Космос? Писатель?
– Да, это я, – Силуян приосанился и даже выставил вперед одну ногу, как будто собирался читать стихи.
Полицейский повернулся к Гнутому:
– И вы утверждаете, что писатель Силуян Космос – американский шпион?
Сообразив, что ситуация складывается не в его пользу, Семен Виссарионович проворчал:
– Это пусть следователь утверждает, а я только ставлю на вид. – Он исподлобья посмотрел на Силуяна и добавил: – Только не думай, что ты, как тот колобок из сказки – и от бабушки ушел, и от дедушки ушел… И на тебя лиса найдется. Рано или поздно.
Полицейские для порядка отправились осматривать территорию. Силуян с Эльвирой вышли вместе с ними, чтобы не оставаться с Гнутым один на один.
– А ты-то, дочка, как тут оказалась? –
– Все-то вы умеете расставить по своим местам, – проворчал Илья.
– Ты лучше помалкивай, целее будешь. С самого начала ты мне был подозрителен. Пожалуй, я про тебя следователю тоже расскажу. Дай только срок. Всех выведем на чистую воду!
Они сели за столик, заказали кофе и некоторое время молчали. Наконец Макс подал голос:
– Илюх, объясни все-таки, что это ты за огород нагородил? Мне наврал, Тасе наврал. Из-за денег?
– Не знаю, спроси чего полегче, – мрачно ответил Илья.
– Могу и полегче. Что ты в машине своей нашел?
Илья поднял голову и тоскливо посмотрел на Тасю.
– Ты из-за этого меня бросила? – спросил он.
Макс мгновенно подавился кофе и натужно закашлялся.
– Там бумаги были, – не дожидаясь от нее ответа, продолжил Илья. – Абсолютно секретные. И стояла личная печать Гитлера.
Тася вся обратилась в слух. Настроение у нее было странным. Она бы сказала – хуже некуда, но рядом сидел Макс и не давал поблекнуть окружающему миру. На его кашель она демонстративно не обратила никакого внимания.
Кроме того, Тася изнывала от любопытства. Как выяснилось, разгадка всей истории с фашистской реликвией находилась именно в руках Ильи. В «Хорьхе», в том самом ящичке, про который он никому не хотел рассказывать, были спрятаны секретные бумаги. В них было четко написано, что такое главная реликвия Третьего рейха и почему она так важна для фашистов.
– А что, у Гитлера была личная печать? – удивилась Тася.
– Наверное, – пожал плечами Илья. – Я ведь не специалист. Но на документах, которые я нашел, стояла именно такая печать. Не думаю, что подделка, я же бумаги эти не на блошином рынке покупал.
– И, разумеется, ты их перевел, – откашлявшись и прикончив свой кофе одним глотком, сказал Макс утвердительным тоном. – И что в них было сказано? Реликвия – это и вправду та картина?
– Ну да.
– И кто ее автор? – не удержалась от вопроса Тася.
– Сам Адольф Гитлер. – Илья усмехнулся, заметив реакцию слушателей. – В документах было сказано о великом даре фюрера грядущим поколениям национал-социалистов. Незадолго до своей смерти Гитлер написал пейзаж и в последний свой день рождения вручил его ближайшим соратникам. Он же по чистой случайности художником не стал, академики завернули, на нашу голову.
– Вот так подарочек! – покачала головой Тася.
– Да уж… На всех бумагах гриф – совершенно секретно. Предназначались они Гиммлеру. Кто их спрятал в машине – неизвестно.