Два вампира (сборник)
Шрифт:
И в то же мгновение я услышал, шаги.
Они эхом отзывались на пустынной Пятой авеню, отдавались от стен ужасных Вавилонских башен.
Я вытянул свой жребий...
Вокруг не было ни единой живой души.
— Мемнох-дьявол! Я готов! — во весь голос крикнул я.
Я буквально умирал от ужаса.
— Докажи мне истинность своих целей и намерений! — вновь прокричал я.— Ты обязан это сделать!
Шаги слышались все громче и громче. О, этот дьявол проделывал лучший из своих фокусов!
— Помни,— в который уже раз обратился я к нему,—
Ветер усиливался, однако я не мог определить, с какой стороны он дул. Огромный город казался пустым и замерзшим — ледяным, как могила. Моя могила... Снег вихрем кружился возле стен собора, становился все гуще и гуще... Башни исчезли...
— Прекрасно, возлюбленный мой.— Голос раздался возле самого моего уха. Он возник словно из ниоткуда, но звучал ласково и душевно.— Мы приступаем немедленно...
10
Мы оказались в центре воздушного вихря и летели словно по туннелю, но нас окружала такая тишина, что я слышал собственное дыхание. Мемнох обхватил меня и тесно прижимал к себе — я отчетливо видел его профиль и ощущал прикосновение волос к своей щеке.
Теперь он выглядел уже не как человек — рядом со мной был гранитный ангел, и его огромные крылья, концы которых терялись где-то во мгле, обнимали нас, защищая от ветра.
Пока мы взмывали все выше и выше, презрев все законы земного притяжения, я неожиданно сделал два немаловажных открытия. Первое заключалось в том, что я отчетливо осознал присутствие тысяч и тысяч душ. Они окружали меня со всех сторон. Я называю их душами, но на самом деле видел одни только неясные формы и очертания — некоторые едва просматривались, некоторые лишь отдаленно походили на людей, а иногда это были всего-навсего отдельные лица. И тем не менее все пни, несомненно, обладали собственной индивидуальностью.
Порой до меня слабо доносились их голоса — шепоты, крики, ной и стенания... Эти звуки не резали мне слух, как то бывало прежде, но я безошибочно различал их и явственно ощущал в них боль и страдание.
Мы продолжали стремительно взмывать по спирали, словно но круг какой-то невидимой оси. Время от времени туннель сужался настолько, что мне казалось, будто скопление призрачных образов вот-вот приблизится к нам вплотную, однако окружающее пространство вновь становилось шире, и расстояние между нами и призраками увеличивалось.
Вторым открытием было изменение в облике самого Мемноха: он постепенно утрачивал темные краски, как будто кто-то вытягивал из него прежнюю черноту. Его лицо и одежды посветлели и даже казались полупрозрачными, козлиные копыта исчезли, уступив место обыкновенным, но очень крупным человеческим ступням. Иными словами, мрачное, словно сотканное из мутного густого тумана гранитное существо превратилось в гибкое, теплое, живое создание, обладавшее способностью пропускать сквозь себя и одновременно излучать свет.
В голове моей роились
Мемнох заговорил со мной. Его голос нельзя было назвать голосом как таковым в физическом смысле этого слова, однако я слышал каждую произнесенную им фразу совершенно явственно, и это была все та же, лишенная интонаций и какого бы то пи было акцента, речь человека, недавно появившегося в моей комнате:
— С некоторых пор стало довольно сложно возноситься на небеса без хотя бы небольшой предварительной подготовки, поэтому тебя, возможно, шокирует и смутит многое из того, что предстоит увидеть. Но если ты не увидишь все это в первую очередь, то рискуешь испытать некоторые затруднения в ходе наших дальнейших бесед — вот почему я несу тебя к самым, вратам. Будь готов к тому, что смех, который ты услышишь, на самом деле вовсе не смех. Это веселье и радость. Смех в данном случае единственно возможная форма их звукового выражения — только через него ты можешь физически ощутить и осмыслить всю силу такого восторженного состояния.
Едва он закончил объяснение, как мы оказались в саду, на мостике через какой-то водный поток. Яркий свет ударил мне в глаза, и я вынужден был на несколько мгновений крепко зажмуриться. Меня охватил страх, ибо я решил, что солнце — то самое солнце, которое должно было спалить меня, вампира, превратить в огненный факел и уничтожить навеки,— наконец нашло свою жертву.
Однако этот возникший словно из ниоткуда всепроникающий свет оказался милосердным, ласковым и абсолютно безвредным. Слегка приподняв веки, я увидел, что мы стоим возле все того же водного потока, по обоим берегам которого неисчислимое множество других созданий приветствуют друг друга, обнимаются, разговаривают, плачут и что-то кричат. Как и чуть ранее, все они выглядели совершенно по-разному. Одни казались сотканными из плоти и ничем не отличались от тех людей, которых я еще совсем недавно встречал на улицах городов, другие представляли собой не более чем колеблющееся в воздухе скопление мельчайших фрагментов и частиц, третьи — одни гигантские лица... Были среди них и существа абсолютно прозрачные и даже невидимые, но я остро ощущал их присутствие.
Пространство сада не имело границ. Лучи света играли в сверкающих струях воды. Трава казалась ослепительно зеленой и такой свежей, как будто вырастала прямо на наших глазах, оживала в мультфильме или возникала на холсте после каждого мазка кисти художника.
Я обернулся к Мемноху и буквально вцепился в него, одновременно стараясь получше рассмотреть его в новом, просветленном обличье. Передо мной была полная противоположность прежнему темному ангелу, однако черты лица отличались все той же гранитной твердостью, а взгляд оставался грозным. Взгляните на ангелов Уильяма Блейка и вы поймете, что я имею в виду. В этом ангеле не было и намека на простодушие, чистоту и невинность.