Двадцать четыре секунды до последнего выстрела
Шрифт:
Клаус спросил о чём-то Фоули. Может: «Что делать с трупом, сэр?». Фоули снял кепку и пригладил волосы. Махнул Клаусу на оставшийся «Форд» и явно приказал уезжать. Спустя минуту второй автомобиль покинул парковку. Когда наступила тишина, Фоули снова посмотрел в сторону Себа и поманил его пальцем.
В этот раз Себ был со своей винтовкой, поэтому он потратил время на то, чтобы аккуратно собрать её. С «М-24» они были вместе уже пять лет, и она по праву заслуживала звания лучшей винтовки в мире: тихая, меткая и послушная. И компактная. После
Фоули стоял, сунув руки в карманы, и покачивался с пятки на носок. Увидев Себа, он кивнул и снова поманил пальцем, требуя следовать за собой. Бросив короткий взгляд на труп и понадеявшись, что Фоули или Клаус о нём позаботятся, Себ последовал прочь от парковки, на плохо освещённую широкую улицу, засаженную хилыми деревьями.
В какой-то момент Фоули перехватил болтающийся на запястье крест и начал крутить его в пальцах. Потом спросил:
— Жалобы? Эмоции? Отпуск для поправки душевного здоровья?
— Что? — переспросил Себ.
Фоули замедлил шаг и посмотрел на него с интересом. Себ поёжился под взглядом его светлых, даже как будто светящихся в темноте глаз.
— Почему тебе не жаль её? Она ведь была хорошенькой. Глупая девочка, которая просто заглянула не туда.
И тут до Себа дошло, что Фоули имеет в виду. Оставшийся на парковке труп.
— Клаус приказал — я выстрелил, — ответил Себ. — Я солдат, а солдаты не обсуждают приказы, сэр.
— Джим.
— Джим, — согласился Себ.
Фоули цокнул языком, кивнул своим мыслям — и отвернулся. Они шли ещё полчаса, и за это время он не произнёс ни слова. Они пересекли автостраду, пару раз свернули в проулки, а потом вышли на широкую улицу, где ещё даже сохранялось какое-то движение. Фоули указал пальцем на юго-запад:
— Тебе туда, — а сам развернулся и пошёл строго в противоположную сторону, продолжая играть с распятием.
Себ поймал такси почти сразу. В мыслях крутились события вечера. Себ не переживал из-за выстрела. Но это не означало, что он не думал о нём. Фоули ошибся. Ему было жаль девушку, которая зря зашла на пустую парковку. Но был приказ и была осознанная необходимость выстрелить. Он это сделал. К счастью, ему никогда не снились по ночам убитые — иначе он, наверное, сбежал бы из Афганистана ещё в две тысячи втором.
На следующий день ему никто не писал и не звонил — а Себ, если честно, не отказался бы от срочного задания. Однако его не было, а значит, не было повода отменить неприятную встречу.
Себ провел пластиковым гребешком по волосам, поправил галстук, поддёрнул рукава пиджака, который, кажется, стал маловат в плечах, бросил на своё отражение недовольный взгляд и вышел из дома.
На обед к Эмили он ехал несколько заранее, наплевав на все правила приличия. Ему просто хотелось побыстрее с этим закончить. И даже при том, что
Его успокоила бы быстрая езда. Но вы пробовали ехать быстро в Лондоне в половине чётвертого после полудня в субботу? «Форд» едва тащился по пробкам, пару раз Себ нарушил, чтобы проскочить очередной затор, но на среднюю скорость движения это не сильно повлияло. Радио он выключил — раздражало. Начал постукивать пальцами по рулю. Поймал себя на этом — и немедленно прекратил. Внутри будто бы что-то зудело и ворочалось. Мелькнула бредовая мысль бросить машину на любой парковке (только попробуй, найди её) или просто на тротуаре и пойти пешком.
Зачем ему вообще сдался этот обед?
«Ради Сьюзен», — напомнил он себе. Он делает это ради Сьюзен. Поэтому придёт сейчас домой к Эмили, будет жать руку её новому парню, травить какие-нибудь анекдоты и вести себя дружелюбно.
Сьюзен важно увидеть, что он ободряет выбор её матери, и главное, что появление Джексона Уилшира ничего не изменит и не испортит.
На стадии планирования всё было отлично. Себ считал, что им необходимо пообедать вместе, Эмили поддержала идею. Но теперь Себ с трудом боролся с непонятным глухим раздражением. И он даже не мог точно сказать, что его злит: не ревность же, в самом деле?
Выворачивая к дому Эмили, Себ понял, что вспотел. Почти час в дороге, нервы и плохое настроение сделали своё дело. Оставалось надеяться на дезодорант. Какое ему вообще дело, что о нём подумает Уилшир?
Дверь дома открылась, и на улицу выскочила Сьюзен. Все неприятные мысли, всё волнение и раздражение тут же исчезли. Себ улыбнулся, ощущая, как внутри разливается тепло, вышел из машины и подхватил Сью на руки.
— Папа! — она поцеловала его в щёку.
— Привет, принцесса, — он поставил её на землю и взял за руку. — Как дела?
— Плохо, — твёрдо ответила Сьюзен. — Я не стану с ним обедать. Пап, давай что-нибудь сделаем? Я просто… — она замялась, — я не хочу, чтобы он жил с нами. Он противный.
Как бы понять ещё, Сьюзен не нравится Джексон, потому что она ревнует Эмили или потому что с парнем что-то не так?
— Слушай, — Себ присел на корточки, — твоя мама любит Джексона, мы с тобой это уже обсуждали. Но я хочу, чтобы и она, и ты были счастливы. Дай мне познакомиться с ним. Если мне покажется, что он плохой человек…
— Ты побьёшь его?
— Нет. Бить людей — это плохо. Но я поговорю с твоей мамой.
Сьюзен потёрла нос:
— Можешь говорить уже.
Себ покачал головой и поднялся:
— Сначала мы пообедаем. И ты, твоё высочество, будешь вести себя хорошо.
— А то что? — с вызовом спросила она.
«А это что-то новенькое», — недовольно заметил Себ. Такого он от Сьюзен ещё не слышал. Либо Эмили или Джексон часто используют фразы типа: «Сделай, а то накажу», либо… когда там положено начинаться переходному возрасту? Вроде бы рановато ещё.