Двадцать четыре секунды до последнего выстрела
Шрифт:
— Вы читали мое досье, — пожал плечами Себ. Это тоже было вполне предсказуемо.
— Повышение по службе, — продолжил Джим, словно его и не перебивали, — Ирак, широкая известность в узких кругах, и вдруг — отставка.
Что-то произошло. Себ перевёл на Джима взгляд, потому что его голос из манерного вдруг стал очень жёстким, зазвучал ниже. И выглядел Джим иначе. Ни следа забитости или испуга. Тряпка лежала на полу, пульверизатор остался на стеллаже, разбивая вдребезги идеальный порядок. Джим, опершись на крышку стола, внимательно смотрел на Себа.
— Я задаюсь вопросом: почему? — задумчиво и очень серьёзно произнёс Джим.
Если он собирался
— Даже не ответите?
— Раз уж вы читали мое досье, — сказал Себ, чувствуя раздражение из-за того, что приходится общаться Джимом, вместо того, чтобы уже прийти на собеседование к настоящему боссу, — то мой ответ не нужен.
— Мне интересно другое, — Джим снова улыбнулся, и от этой улыбки у Себа мороз пошел по коже (а он насмотрелся в своей жизни на всякую жуть, и в труповозке мог перекусить, не теряя аппетита, и сам едва не сдох раз двести). — Скажите, Себастиан, вам было обидно? Страшно? Может, мучила совесть? Что вы чувствовали, когда поняли свою ошибку?
«Какого хера тебе это надо знать?» — отчетливо подумал Себ и хотел было промолчать, но снова заметил глазок камеры под потолком и сказал ровно:
— Это была дешёвая ошибка.
Джим каким-то птичьим движением наклонил голову на бок. Выпрямился. Спина его больше не сутулилась.
— А как вы меряете цену, Себастиан?
Никогда в жизни никто ещё не пугал так Себа, как этот мелкий ублюдок. Если бы они не были вдвоём в кабинете всё это время, он поклялся бы, что у секретаря есть брат-близнец. Адский злобный опасный брат-близнец. Себ не верил в мистику, энергетику и прочую метафорическую хрень, но в этом Джиме было нечто, что пугало до того, что тряслись поджилки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: если Джим захочет, он уничтожит Себастиана Майлса по щелчку пальцев. И неважно, что он не допрыгнет ему до плеча. Ему, может, и не нужно.
— Я так понимаю, собеседование в самом разгаре… сэр, — сказал Себ. Это был выстрел почти наугад, без подготовки — то есть именно так, как он ненавидел стрелять. Но ситуация требовала незамедлительной реакции.
— Как. Вы меряете. Цену? — повторил Джим медленно и раздельно.
— По числу трупов с той стороны, за которую играю. Сэр.
Даже если бы Себ очень захотел, он не смог бы разорвать зрительный контакт. Джим смотрел на него, как будто просвечивал ему мозг насквозь рентгеновскими лучами. И вдруг всё кончилось. Страшное из его глаз исчезло.
Он не был снова запуганным секретарем, но и не внушал ужаса. Обычный человек. Клерк, которых тысячи в Лондоне.
— Большой Ка скажет вам, что делать, Себастиан, — мягко сказал он. — И, кажется, я упоминал, что меня зовут Джим?
— Да… сэр, — кивнул Себ. Пересилить себя он не мог. Не в том, что касалось субординации.
— Мы над этим поработаем. Вы можете идти. Малютка Сьюзен будет рада вас видеть, не сомневайтесь.
И прежде, чем Себ нашелся, что на это ответить, Джим поднял с пола тряпку, взял пульверизатор и продолжил свою работу.
Глава 2
Клаус ждал его за дверью приёмной, быстро окинул взглядом, как будто проверял, все ли конечности на месте, и сказал:
— Пошли со мной.
После путешествия по запутанным коридорам они оказались в тёмном и совершенно безликом кабинете. Клаус залез в сейф, достал пачку листов, положил на стол и пояснил:
—
— Фоули?
На квадратном лице Клауса появилось выражение, которое можно было бы трактовать как веселость. Или у него прихватило живот. Не разберёшь.
— Джим Фоули, так его зовут.
— Я думал, собеседование будет с мистером Мелтоном, — заметил Себ. В конце концов, именно так ему сказал вчера сам Клаус. Тот покачал головой:
— Формально, да. Но Мелтон редко появляется. Он старик уже. А Фоули… — Клаус чуть замялся, что в его исполнении выглядело просто как длительная пауза, сопровождаемая почесыванием затылка, — вроде как глаза и уши мистера Мелтона.
Класс. Значит, работать придётся с Джимом по фамили Фоули. Точно нет.
Себ подвинул к поближе бумаги, оказавшиеся договором, в который уже кто-то внёс все его личные данные. Пробежал взглядом первую страницу и уточнил:
— Этот Фоули… он псих?
— Конечно, псих, — согласился Клаус спокойно. — Но ты не бойся, платить будут как по часам, если что — вытащат из любой задницы, прикроют хоть от Скотланд-Ярда, МИ-5 и Интерпола вместе взятых.
Тридцать тысяч фунтов в месяц. И работа. Это ведь не то, что Себ искал, верно? Совсем нет. Он думал, что займётся чем-то другим. Чем обычно занимаются гражданские? Вот этим. В конце концов, в армию ему дорога заказана, а с ЧВК [1] он зарёкся связываться. Так что выбора особого и не было. Он должен был обосноваться на гражданке, вести нормальную жизнь, в которую совершенно не вписывается работа на Клауса и Джима Фоули, как минимум потому что её предложили после выстрела в Бирмингеме.
1
ЧВК — частная военная компания. Коммерческое предприятие, которое предлагает разнообразные услуги: от участия в военных конфликтах до охраны. Этические вопросы использования ЧВК поднимаются в обществе последние лет пятьдесят, в некоторых странах они как таковые запрещены — что совершенно не мешает им действовать.
Себ подвинул себе жесткий стул и сел, забрал договор и продолжил изучать его. Навыками скорочтения он не обладал, но и спешить не собирался. Подождёт Клаус.
На последней странице рядом с пустой строкой уже было напечатано: «Себастиан Майлс», а напротив стояла длинная витиеватая подпись мистера Дэвида Мелтона. Себ задумчиво потёр переносицу — была у него такая дурная привычка, тереть нос, когда требовалось сосредоточиться или подумать о чём-то. Временами мешала на службе. Интересно, когда Клаус успел подготовить все эти бумаги, если подошел сразу по окончании собеседования? И как Фоули, черт возьми, успел вызвать Клауса, если не дотрагивался ни до компьютера, ни до телефона?
Очевидно, он влипает в некое очень хорошо оплачиваемое дерьмо. Отлично это осознавая, Себ поставил короткую подпись в договоре. Клаус отдал ему второй
экземпляр и посоветовал идти отдыхать с многообещающей формулировкой: пока дают.
У него было ещё больше часа в запасе, но он поехал к Гайд-парку — всё равно больше делать было нечего.
Эмили и Сьюзен подошли ко входу ровно в назначенное время. Себ увидел их издалека и невольно засмотрелся. Сьюзен подросла, как он мог судить. На ней было белое платье и розовая курточка. Крепко держась за руку матери, она постоянно озиралась по сторонам — и вдруг, стоило им перейти дорогу, рванула вперёд с визгом: «Папа!»