Двадцать лет спустя (с половиной)
Шрифт:
Спустя несколько минут, уверенные в успехе погони Д’Арнатьян и Потрос были остановлены у небольшого моста двумя неизвестными, сунувшими под нос исписанную большими печатными буквами бумаженцию, на которой было написано:
«Муниципальная дорога Гамбургер, облагаемая сбором»
Такса:
Кошки и собаки - бесплатно
Одинокие всадники - полпистоля
Путники и торговцы - пистоль
Всадники, гонящиеся за Бофором - сто пистолей
Потрясенные друзья переглянулись. Денег у них не было - проигрыш в казино сделал их личный бюджет полностью стопроцентно дефицитным.
– Слушай, ты, мужик, будь человеком, -
– Сколько, по-твоему, мы зарабатываем?
– Тот лишь рассмеялся в ответ.
– У нас приказ с неограниченными полномочиями, - сунул под нос другому неизвестному индульгенцию Д’Арнатьян.
– На муниципальную собственность подобные бумажки не распространяются, - заявил тот.
– Так что можете этой бумажкой подтереться, - посоветовал второй неизвестный загримированный под Санта-Клауса.
Однако он так энергично жестикулировал при этом, показывая, как это надо делать, что его фальшивая борода отвалилась.
– Отос!
– удивленно воскликнул Д’Арнатьян и начал рыться в мешке с подарками.
– Амарис!
– вторил ему Потрос, увидев, как из кармана второго «таможенника» выпал пропуск в женский монастырь.
– Какое несчастье!
– заломил руки Д’Арнатьян, не обнаружив ничего в мешке с подарками. – Только два человека могли остановить меня, и вот эти двое служат этому грязному недоноску, паршивому герцогишке с дурацкой еврейской фамилией Бофор. Что мы скажем кардиналу?
– А мне, мне…- захныкал Потрос, - Мне так и будут давать кредиты как и раньше в пределах лимита на одного вшивого дворянчика.
– Руки вверх!
– крикнул грязный недоносок Бофор, подкравшись сзади вместе с полусотней своих помощников.
– Это не я, это все он! – одновременно сказали Д’Арнатьян с Потросом, показав друг на друга.
– Расстрелять! – скомандовал Бофор, и заткнул себе уши пальцами.
– Расстрелять? – Нет!!! – завопил Отос. Д’Арнатьян – мой друг. Кстати, он должен мне полпистоля. Первый, кто поднимет пистолет, умрет на месте!
– Потрос, старина!!! – вскричал Амарис. Вы же обещали мне право первой брачной ночи на территории Ваших имений. И во сне и наяву за Потроса пасть порву! Клянусь Господом, мать вашу так! – дурным голосом заорал Амарис, размахивая своей огромной шпагой со страшными зазубринами.
– Почему они все еще живы? – спросил Бофор, вынув пальцы из ушей. Отос и Амарис что-то зашептали ему на ухо. – Ну что же, ладно. Так Вы тот самый Д’Арнатьян, который должен графу де Ла Фер полпистоля? Он мне о Вас рассказывал (всю дорогу). Вы мне надоели еще на полпути, видеть Вас не хочу. И этого толстого идиота тоже. Пошли отсюда! К этим словам герцог присовокупил пинок.
– Ты сметь пинуть меня? – заорал Д’Арнатьян в лицо Бофору. – Этого даже мой отец себе почти не позволял (только если поймает меня). Мы еще встретимся! Смотри, НЛО летит, - крикнул Д’Арнатьян и, воспользовавшись моментом, исчез в лесу. Впереди него несся Потрос, сметая на своем пути кустарники и маленькие деревья. Так они бежали до тех пор, пока к своему удивлению, не наткнулись на Планше с Мушкетоном, которые вели с собой похоронную команду и несли драный венок с надписью « Д’Арнатьяну и Потросу от их верных слуг, которым они завещали все свое имущество, остальные завещания – неправильные». Бывшие не в духе «покойники» щедро вознаградили своих верных слуг так, что их крики были слышны отряду Бофора, удалявшемуся с места последней встречи с гасконцем и его не в меру толстым другом. Получив б-а-а-льшую порцию звездюлей, Планше и Мушкетон принялись дубасить похоронную
Глава 22.
На следующий день наши герои были в Париже, добравшись туда на импровизированных ручных носилках, вдвое быстрее, чем, если бы скакали на лошади. Стоит ли упоминать ту незначительную деталь, что носилки несли «новоиспеченные рикши» (Планше с Мушкетоном и похоронная команда иже с ними).
В Париже, однако, они были схвачены и приведены к Замарини. Тот распорядился их расстрелять, после того как выслушал их правдивый рассказ.
– Вам бы только комиксы писать, - усмехнулся он, услышав историю, наподобие «Мушкетеров-нинзя».
– Вы не можете нас расстрелять, у нас есть индульгенция, - вовремя вспомнил Д’Арнатьян, тыкая пальцем в означенную бумажку.
Замарини заколебался. С одной стороны он их только пытался запугать, с другой стороны было бы неплохо расстрелять гасконца и его толстого друга (это могло бы на короткое время избавить кардинала от скуки).
– Ну ладно, давайте свою индульгенцию, - порвав ее в клочья, и с трудом подавив внезапно возникшее желание расстрелять наших благородных героев, кардинал пинком спустил их обоих с лестницы, крикнув напоследок, - Ждите дальнейших распоряжений, господа!
В этот раз гасконец не стал громко возмущаться тем, что его опять пнули напоследок, напротив, он пришел в распрекрасное расположение духа.
– Я выиграл, давай сюда три пистоля, - сказал Д’Арнатьян Потросу.
– Так нечестно, если бы ты проиграл, нас бы расстреляли, и ты бы мне не заплатил, - возмутился Потрос.
– Давай-давай, толстый жмот, - ласково проворчал наш гасконец.
– На, отрыжка древнего рода, - огрызнулся Потрос, передавая три пистоля.
– Кто бы говорил, - ухмыльнулся Д’Арнатьян.
Потрос открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но, так и не придумав, закрыл его и обиделся.
– Я вижу, что ты, Потрос, открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но, так и не придумав, закрыл его и обиделся, - насмешливо сказал гасконец.
Потрос зарычал.
– Господи, ну почему мой друг Д’Арнатьян не умер маленьким, когда он был не таким подлым и противным, - укоризненно проговорил, наконец, Потрос, спустя пять минут.
– Заткнись толстый ублюдок, - донесся с неба глас господень.
– Его мне только тут не хватало!
Друзья, посмотрели друг на друга и ухмыльнулись.
– Надо это отметить, - одновременно сказали оба наши герои, и расхохотались. Помирившись, друзья зашли в ближайший кабачок и, предъявив хозяину три пистоля, сняли комнату и потребовали скромный ужин.
Глава 23.
Бедный хозяин не знал, что друзья имели в виду под словами "скромный ужин" (скромный по меркам Потроса) и, принеся им три корочки хлеба, схлопотал по морде табуреткой. Напившись и наевшись после этого пистолей на десять, друзья размолотили в пух и прах патруль гвардейцев, который по доносу хозяина пришел их арестовывать и, наконец, заснули, подвесив негостеприимного хозяина за пальцы рук над жаровней.