Двадцать один год
Шрифт:
К вечеру над ней организовали первую шутку: когда Флоренс входила в Большой зал, кто-то невидимый облил её водой. Из разговоров в гостиной Лили потом поняла, что в этом как-то участвовали Сириус с Джеймсом, но как, для нее долго оставалось загадкой.
А дальше стало хуже. Ей подставляли подножки на лестницах, бросали петарды в котел на зельеварении. В её сумку как-то вылили с пробирку гноя бубонтюбера. Пивз постоянно кидался в нее навозными бомбочками или огрызками яблок. Профессор Суитфейс считал своим долгом обсудить её историю с каждым курсом, поднимая, как он выражался, проблему сохранения девичьей чести.
Однажды, когда у второкурсников было зельеварение – в этом году Гриффиндор опять поставили в пару к Слизерину – посреди урока в класс ворвалась взмыленная, запыхавшаяся Гестия. Захлебнувшись – так быстро бежала, что не сразу смогла перевести дух – она выпалила:
– Беозар, профессор Слизнорт! Срочно!
Толстяк зельевар удивленно приподнялся из-за учительского стола, в маленьких глазках отразилось недоброе предчувствие.
– Что случилось, мисс Джонс?
– Флоренс, - простонала девушка, сжав виски. – Флоренс Флеминг, кажется, отравилась…
Сириус и Джеймс присвистнули. Слизнорт засуетился, живенько добрался до шкафов с ингредиентами, зашарил по ящикам. Гестия прижимала ладонь к трясущимся губам. Лили случайно обернулась: по лицам Эльзы, Электры, Эйвери и Мальсибера расплывались улыбки злорадного торжества. И вот преподаватель и староста ушли, и тогда Эльза позволила себе радостно воскликнуть:
– Кажется, в Хогвартсе станет одной мерзкой полукровкой меньше!
– Да, это надо отметить, - Эйвери меланхолично помешал зелье.
– Думаю, - принялась рассуждать Эльза, - следует сегодня устроить в гостиной праздник. Мы с девочками наденем лучшие платья…
– Захлопнись, ты, прошмандовка! – Мери рванулась к слизеринкам, но Алиса успела удержать её за локти.
– Кажется, грязь забурлила, - мелко хихикнула Электра. – Мы уже боимся.
– Бойтесь-бойтесь! Еще слово вякнете – я вас башками-то вашими безмозглыми в самый котел макну, шлюшки портовые…
Слизеринки переглянулись и повели плечами.
Потом, за обедом, удалось подробнее узнать, как было дело. Рано утром Флоренс, всю ночь проплакавшая – для нее это теперь стало делом привычным – не пошла на занятия, и соседки, с первого дня нового триместра объявившие ей бойкот, не стали уговаривать или выспрашивать причину. А она вытащила из тумбочки у магглорожденной однокурсницы упаковку таблеток от головной боли и проглотила их все. Хорошо, что у той девочки разболелась голова, и она решила вернуться за таблетками в спальню. Гестия провожала её и, узнав о попытке самоубийства, немедленно кинулась за безоаром. Флоренс успели спасти.
…Следующие несколько дней ученики ходили подавленные. Они не навещали пострадавшую, но и сплетничать о ней, готовить новые пакости больше не смели. Даже слизеринцы хранили молчание – очень красноречивое, впрочем. Больше всего Лили удивляло, что Эван Розье вел себя, словно происходящее совершенно его не касалось. Он спокойно посещал занятия, весело обсуждал что-то с однокурсниками и флиртовал с девушками – на сей раз хотя бы со своего факультета. Однажды, прогуливаясь с Северусом у теплиц, Лили разглядела, как за стеклом Розье снова обнимает кого-то.
– Ты подумай,
Лили покосилась на Северуса – его выражение лица нисколько не изменилось, словно вероломное поведение Розье не возмущало его. Вообще злило, что друг очень уж не торопился осуждать товарищей по факультету, какую бы гадость они не сотворили. Иногда Лили с трудом сдерживалась, чтобы не упрекнуть его в трусости и беспринципности.
– Сев, ты мне можешь пообещать кое-что?
– Да, конечно, - ответил друг машинально, опять думая о чем-то своем.
– Никогда не поступай с девочками, как Розье. Никогда, слышишь? Иначе ты мне не друг.
========== Глава 18. Маккинноны ==========
Канун пасхальных каникул ознаменовался двумя значительными событиями. Во-первых, профессор Суитфейс внезапно исчез из школы. Однажды утром ученики не увидели его за учительским столом, а ЗоТИ провел профессор Флитвик. Директор не прокомментировал исчезновение Суитфейса, а ученики не спрашивали: по совести, никто, даже Питер Петтигрю и Пенни-Черри, не пожалели о нем. Вскоре, однако, по школе поползли слухи.
Говорили, что Суитфейсу понравился вовсе не в том смысле, в каком учителю должен нравиться ученик, один старшекурсник с Хаффлпаффа… Именно старшекурсник, а не старшекурсница. И будто бы профессор очень неосторожно намекнул о привязанности. Мальчик, испугавшись, обратился к декану. Профессор Спраут бросилась к директору, тот вызвал Суитфейса к себе и каким-то особенным образом допросил. На следующий день преподавателя ЗоТИ в Хогвартсе уже не было.
Второе событие, важное для Лили, произошло незадолго до пасхальных каникул. Марлин Маккиннон пригласила соседок летом прибыть к ней домой, на семейный праздник.
– Прямо с платформы на Кингс-Кросс нас всех заберет мой брат и доставит ко мне домой. О багаже позаботятся наши эльфы. Не переживайте, народу будет немного, пообщаемся в семейном кругу. Друзья отца с семьями, мои подруги. Кстати, будет Эммелина, наши родители – давние товарищи.
– А что отмечать будем? – уточнила Мери.
– Да, в сущности, ничего. Отец любит веселиться без повода. И это, думаю, выходит у него неплохо. Уж не хуже, чем у разных Блэков и прочих, - Марлин покривилась, изображая надменную гримасу, характерную для слизеринцев. У нее вышло очень похоже, и девчонки встретили её кривляние дружным смехом, так что Марлин, вдохновившись, встала на цыпочки и медленно прошлась по комнате, держа спину прямо, а голову чуть откинутой назад, сохраняя на лице выражение, будто учуяла по близости горящую свалку.
…Лили, разумеется, отпустили провести у подруги несколько дней. Родители только рады были, что у нее появились наконец приличные друзья, а кроме того, Джордж, выиграв выборы на вакансию в городской совет, домой приходил только ночевать и надеялся, что праздник со сверстницами как-то компенсирует дочери невнимание отца.
Перекатившись через пасхальные каникулы, учебный год приближался к концу. Лили до головной боли зубрила конспекты, разучивала с подругами новые заклинания, пока от взмахов палочкой не начинало болеть запястье. И все же по итогам года снова не смогла обогнать ни Северуса, ни Бертрама Обри, ни Алису.