Двадцать один год
Шрифт:
========== Глава 30. Северус торжествует ==========
Как и следовало ожидать, за полугодие по ЗоТИ у Лили вышло «Удовлетворительно». Она, никогда не спускавшая по успеваемости ниже пятого места, упала на десятое и все дни, оставшиеся до отъезда, едва сдерживала слезы. Её не могло утешить ни ожидание встречи с родными, ни отчаянно развлекавшие её и бранившие Оули подруги, ни сделанный Северусом подарок: браслет и костяная заколка, убранные перламутровыми бляшками. Бляшки были крупными, довольно грубо обтесанными,
Северус навязался проводить Лили до станции. Он, кажется, тоже понял, кто виноват в позоре Оули, но об этом промолчал, только неодобрительно покосился на шебутную компашку, проскочившую мимо и чудом его не заметившую. Лили про себя лениво поставила галочку: сочувствия своим неудачам на ЗоТИ она от друга так и не дождалась.
Предрождественский снег заметал рельсы и чертил на алых боках поезда белые узоры. Черные патлы Северуса, торчавшие из-под старой шапки, намокли и висели сосульками, руки покраснели и распухли – перчаток у него, кажется, никогда не было.
– Уж отдал бы мне сумку. Да спрятал руки хоть в карманы, - весело посоветовала Лили. – Опять простуду подхватишь.
Друг в ответ только шмыгнул носом.
– Может, все-таки поедем вместе? Ты, наверное, с ума сходишь от скуки. Здесь хоть кто-нибудь остается на Рождество?
– Мальсибер с Эйвери остаются в этом году, - выдал он, не заметив, как Лили поморщилась. – У Мальсибера дома больны драконьей оспой, а у Эйвери отец срочно уезжает, и мать вместе с ним. Еще Агнесс Бэддок… Из наших вроде все.
«А из нормальных людей?» - чуть не спросила Лили, но сдержалась. С нормальными, то есть порядочными, добрыми и веселыми ребятами, не заморачивающимися чистокровностью и изучающими темную магию, Северусу будет неинтересно. А со змейками можно хотя бы вволю ругнуть магглорожденных… Называет ли Сев тех, кто рожден от магглов, грязнокровками, как и его приятели? Многое бы помог решить ответ на этот вопрос.
Улыбнувшись на Эльзу Смит, капризно отчитывавшую Оливера Монтегю, который случайно уронил её сумку, Лили клюнула Северуса в щеку и поспешила влезть в вагон.
В купе с ними, как часто бывало, ехала Эммелина. Она удостоверилась, что два её брата- второкурсника (оба, разумеется, в прошлом году распределились на Гриффиндор) угомонились, и теперь могла вволю пообсуждать утреннюю статью в «Ежедневном пророке». Абракас Малфой опубликовал Эдварду Сполдингу очень своеобразный некролог, представлявший покойного невежей и взяточником.
– Да это же просто плевок на могилу! – Вэнс кипела. – Поливать грязью умершего человека! Который в десять раз достойнее этого чистокровного выжиги, ни одного доброго дела не сделавшего бескорыстно!
– Что ты хочешь, это же Малфой, – лениво возражала Маккиннон. –
– Кстати, о сыночке Абракаса, - Эммелина с ненавистью поджала губы. – Подозревают, что он стал Пожирателем смерти. И еще… Наверное, никогда не удастся доказать, хотя и нашлись свидетели… Беренис тогда изнасиловал именно он. Люциус Малфой.
Повисла тишина, подруги почему-то покосились на Лили. Она догадывалась, о чем они думают: тогда, на первом курсе, скользкий и высокомерный Люциус покровительствовал Северусу. «Подобное тянется к подобному». Неужели и Сев способен на такие мерзости?
– Вот подонок, - выплюнула Мери. – Да, а ребенок-то на кого похож? Он жив вообще еще?
Лицо Эммелины исказила злая ухмылка.
– Жив, жив. Хотя мы и старались избавить себя от этого отродья, но не душить же его в колыбели. Отец пишет, что недавно опробовал на нем ремень. Ублюдок верещал…
– На трехлетнем? – негромко спросила Алиса. – Подло это, Эмми.
Вэнс не обернулась в её сторону – все-таки она взяла за правило игнорировать «предательницу», читающую книги по темной магии – но не ответить не могла:
– Подло из-за глупой сентиментальности не быть заодно с товарищами, когда в стране война.
– Ой, ладно вам! – Лили поспешила вмешаться. – Ребенок-то на кого похож?
Эммелина пожала плечами.
– К сожалению, он в нашу породу. Так что установить невозможно. Но считайте меня слизеринкой, если мы прекратим выбивать из него всю пакостность его природы.
На сей раз дом встретил уютом и миром, запахом хвои, шарлоткой и пудингом, которые состряпала мама. Отец немного располнел за зиму, из чего Лили решила, что осень и зима прошли относительно спокойно. Петуния почти не показывалась. Она, долговязая, с унылым лицом, нашла себе такого же долговязого и унылого парня и целыми днями гуляла с ним по городу или сидела у него дома, приходя домой, как квартирантка, только ночевать. И, признаться,
У отца нашлось нерадостное известие о семье Северуса: Тобиас Снейп в начале декабря опять избил жену и выгнал её из дому в морозную ночь. Хорошо, соседка наткнулась на нее, подобрала и отвела в больницу. У миссис Снейп, кажется, начиналась чахотка, но проходить осмотр и тем более лечиться женщина отказывалась.
– Она просто хочет себя уморить, - спокойно рассуждала мама. – Джордж, в конце концов, каждый имеет право распоряжаться собственной жизнью, как пожелает.
– Да, но у нее ребенок.
– Ребенок? Великовозрастный балбес, который опять не удосужился навестить мать на Рождество! Уж извини, Лили, но твой Северус – никудышный сын.
Отец покачала седеющей рыжей головой:
– Мальчишка, конечно, заслуживает порку за свою неблагодарность. Тем не менее, он еще слишком неразумен, чтобы оставлять его на произвол судьбы.